Счастье на десерт

— Уже стала, — руки волка на мгновение сжались, доставив кратковременный дискомфорт, и мужчина принялся исступлённо её целовать — в глаза, в щёки, в губы, в шею. — Я дам тебе всё, только не отталкивай! Ты будешь моей единственной, Луной стаи, я покажу тебе мир и брошу его к твоим ногам. Видишь, что ты делаешь со мной? Я карал за куда меньшие прегрешения и поступки, а тебе готов простить и обман, и побег! Готов скрыть от всех твоё предательство и принять тебя после другого. Через два дня мы сначала распишемся по человеческим законам, а ночью, уже по нашему закону, обменяемся метками. И ты будешь вести себя подобающе — гости должны видеть крепкую пару и счастливую невесту. Пожалуйста, не вынуждай меня поступать с тобой жестоко!!!

Противостоять такому напору с каждой минутой становилось всё сложнее и сложнее.

Стеша задыхалась от слов, от аромата возбуждённого самца, от силы альфы, щедро транслируемой потерявшим голову волком.

Руки, губы Ардарского обжигали и сводили с ума, оставляя метки на коже. Голова кружилась, и тело понемногу начинало отзываться.

Стеша не заметила, когда и куда исчезло её бельё, только охнула, ощутив губы мужчины на своей груди.

Борис обвёл языком ареолу, втянул сосок и чуть прикусил его, послав по её телу разряд тока. Еще раз втянул, делая сосательные движения, и отпустил, тут же переключившись на вторую грудь.

Одновременно с этим пальцы альфы спускались ниже и ниже, поглаживая сначала груди, потом живот, пока не накрыли лобок и не нырнули ей в лоно.

Волчица ахнула и выгнулась, не в силах противиться древнему инстинкту.

Сильный самец, её потенциальная пара вёл себя так, как и полагается самцу — покорял и брал своё! Где-то в глубине, еле слышно, протестовала её душа. Требовала отпустить и злилась сама на себя.

Она же любит Артёма, и как, ну — как? — при этом может плавиться в лапах Ардарского?! Почему от удовольствия на ногах поджимаются пальчики, почему вместо того, чтобы ударить, отшатнуться, отползти или укусить…

Нет-нет! Кусать нельзя ни в коем случае, даже в человеческой ипостаси! Кто его знает, этого волка, вдруг он посчитает, что волчица его хочет?!

Но почему она ведёт себя, как сука в течке? Почему ластится, подставляя грудь под губы волка, и широко разводит ноги, сама насаживаясь на пальцы мужчины? Почему стонет, отзываясь на каждое прикосновение, и почти умоляет — больше, глубже, сильнее?!

Что Борис с ней творит, в кого её превращает?! Она же ненавидит его! Должна ненавидеть!

И будет!!!

Потом.

После…

А-а-а!!!

Стоило Борису оставить в покое её грудь, присоединить к пальцам губы и язык, и Стешу буквально оглушили новые впечатления.

Артём её никогда там ртом не ласкал. Впрочем, когда бы они это успели, ведь и было всего один раз? А Борис как-то успел, несмотря на то, что у них это тоже первый раз…

Луна, как же это восхитительно-остро, как пряно и почти на грани, невыносимо-приятно!!!

Низ живота налился теплом и томлением, между ног бушевал настоящий пожар, каждое прикосновение — словно по оголённым нервам! Острые вспышки подступающего удовольствия выжгли все более-менее связные мысли, оставив только ожидание разрядки. Спираль всё закручивалась, поднимая на вершину, Стеша уже скулила от невыносимого желания ощутить себя заполненной, почувствовать в себе член и принять всю силу страсти Ардарского.

Борис на пару мгновений поднял голову, заглянул в затуманенные глаза волчицы, и Стефания издала протестующий стон.

— Моя чувственная, моя отзывчивая! Вся моя!!! — не понятно, как волк сумел прорычать эти слова, в которых не было ни одной буквы «р», но от урчащего тембра его голоса у Стеши внутри всё скрутилось в предвкушении острой вспышки нового витка удовольствия. — Сейчас, моя хорошая, сейчас!

Однако вместо долгожданного прикосновения гладкой головки, к лону снова приникли губы и язык Бориса. Ему хватило несколько раз втянуть в рот клитор, потом резко отпустить и подуть на него, как контраст бросил Стешу в оглушающую волну оргазма.

Тело выгнулось в судороге наслаждения, девушка вцепилась пальцами в волосы Ардарского и притянула его голову ближе к себе, не давая отстраниться. А волк и не собирался, продолжая пить её соки и ласкать пульсирующий бугорок, продлевая сладкую агонию.

Она кричала и обнимала мужчину, падала и взлетала, умирала и воскресала. Мир вращался вокруг, расцветая ослепительными вспышками, рассыпался конфетти и собирался вновь.

Наконец агония пошла на убыль и основной шторм схлынул. Но постепенно приходя в себя, Стеша ещё какое-то время вздрагивала, переживая отголоски удовольствия.

— Видишь, как тебе может быть со мной хорошо? — проурчал в ухо Ардарский, нежно поглаживая влажное от пота плечо своей пары. — А когда мы полностью соединимся, будет ещё лучше.

Но Стефания уже опомнилась, накатил стыд, и к ней вернулось желание вырваться, закрыться, спрятаться.

— Отпусти! — взвыла Стеша, отталкивая Бориса. — Ты… Я не хотела!!! Ты меня заставил! Принудил! Взял силой!