Счастье на ладони. Душевные истории о самом важном

– Да ты не представляешь, как легко и быстро она на ноги всякий неадекват ставит и в себя приводит. Был у нас случай, я тогда только-только пришла работать и в смену с Никитичной меня поставили впервые.

– Расскажи!

– Дело было так. Поступил нам вызов «смерть на улице». Мы на такие летим, только волосы назад, чтоб успеть реанимировать. Приехали минут за пять. Видим – стоит толпа на остановке вокруг бездыханного тела. Издалека чувствуем чудесное амбре многодневного запоя и понимаем, что товарищ в стельку пьян. Начинаем ругать вызвавших нас сердобольных граждан. Те доказывают, что человек мертв – не реагирует на попытки разбудить, вроде не дышит, давно не шевелится.

А надо заметить – мужчина был довольно внушительных размеров. Этакий богатырь, решивший отдохнуть.

Устав слушать препирания и тратить попусту время, Никитична подошла к мужчине и схватила его за ухо. Через минуту эта крошечная женщина подняла пациента на ноги. Пара оплеух шла бонусом и помогла взбодриться и отправиться домой.

Оторопевшая толпа пару минут молчала, находясь в глубоком ступоре, а я с тех пор всеми правдами и неправдами просилась в смену именно с Никитичной. Не человек – клад!

– Вот, а ты говоришь – сушеная ягодка! Это не ягодка, а та еще перчинка.

– Может, нам попробовать это тело тоже за ухо «реанимировать»?

– А может, не надо? – тело подало голос. – Я сам пойду, честно, не надо меня к Никитичне!

Похороны

Жизнь – штука непредсказуемая. Живешь вроде как все и не догадываешься, какую «заковырину» может вытворить родной, казалось бы, человек. Иногда просто диву даешься, сколько коварства может скрываться в человеке!

Иваныч с Михалычем были закадычными друзьями с тех самых пор, как местное ДРСУ закрыли и их обоих отправили на «заслуженный отдых». Остальной коллектив практически полным составом был принят на работу в одно из ЖКХ города. Кроме этой парочки. Было в них что-то неуловимо душное и одинаково дотошное. Хотя и не было в их внешности ни единой общей черты.

Они работали в разных подразделениях и почти не пересекались по работе, но были, как братья-близнецы. Любили критиковать, обсуждать, осуждать и устраивать склоки на ровном месте. Не было дела, которое они не обложили бы своими едкими комментариями.

– Ну кто тебя учил так гайку заворачивать?

– Ты хоть в школу-то ходил? Или только курить за угол бегал?

– Ты изоленту в глаза видел? Иди в телефоне своем посмотри, что это такое и как пользоваться!

Подобные комментарии они оставляли по поводу и без. Сами при этом либо вовсе за дело не брались, либо делали из него великое одолжение. Начальство воспринимало обоих как чемодан без ручки – нести тяжело, а выбросить жалко. Найти работу за пару лет до пенсии эти склочники вряд ли смогли. Вот и терпел их коллектив, считая дни до пенсии. Их пенсии. Которая, к счастью, должна была наступить почти одновременно.

Отдых-то, может, и был заслуженным, но воспринимался обоими как личное оскорбление. Мол, набрали на работу малолеток неопытных, зеленых да глупых. А их, опытных, работящих, бывалых, оставили за бортом.

После ухода эта парочка выяснила, что у них много общего:

– полнейшее отсутствие хобби и увлечений. Даже рыбалка не прельщала и не манила своими разнообразными удовольствиями;

– склочный и скандальный характер;

– отсутствие желания заниматься огородными работами;

– огромная, многолетняя любовь к выпивке. Нельзя сказать, что были они запойными алкоголиками или буйными дебоширами, но прожить недельку без стопочки в выходные не могли оба.

Именно на этой почве они, собственно, и сдружились. Причем настолько сдружились, что стали пропускать стопочку не только по выходным и праздникам. А потом и не стопочкой стали увлекаться. Никуда ж не надо! На работе не оценили, увлечений никаких. А водочка родимая развязывала язык и настраивала на нужный лад.

– Вот ты мне скажи, Иваныч, как такое могло случиться, что перестала молодежь старших уважать? Почему эти сопли зеленые перестали опыт ценить и за советом к более опытным специалистам идти? Неужто они на самом деле думают, что все их современные побрякушки заменят нас: опытных, бывалых, знающих мастеров?

– Согласен с тобой, Михалыч. Перестала молодежь ценить такие ценные кадры, как мы! И ладно бы было кем нас заменить. Так нет ведь! У меня весь цех на одном мне держался! Ведь докуда ни коснись – ничего не умеют. Готовы сделать «тяп-ляп»! А ведь работа – она знаний требует. Качества. Умения!

Каждое слово Иваныч сопровождал многозначительным жестом, говорящим, как он относится к сказанному.

Казалось, темы у этой парочки не иссякнут никогда. По мере опустошения бутылки разговоры становились все более задушевными, а голоса – громкими.

Мужики каждый вечер собирались, усаживались во дворе двухэтажки, которая стояла аккурат между их домами на нейтральной территории и начинали обсуждать жизнь.

– Как плохо жить стало, Иваныч! Скучно, заняться нечем, да и поговорить не с кем. Хорошо хоть ты вот есть. А то и словом не с кем обмолвиться!