Счастье на осколках

– Нет. Возможно, я плохая мать, но, в отличие от твоей семьи, я говорю правду и не пытаюсь опорочить никого из них. Всего, чего я хочу, видеться с тобой, общаться, знать о твоих увлечениях, успехах. Я понимаю, ты могла меня забыть за эти годы, но всё можно изменить, общаясь по интернету. Ты думаешь сегодняшняя встреча – добрая воля деда? Ошибаешься. Это шантаж с моей стороны сделал его сговорчивее. Знай, он о моём прилёте заранее, нашёл способ исчезнуть вместе с тобой на три дня. Варя, пойми, я не собираюсь тебе как-то навредить. Меня не нужно бояться. Если тебе здесь хорошо, и ты не нуждаешься в нашей дружбе, я смирюсь. Только мне с трудом верится, что девочка, которая умела читать, общалась с планшетом на «ты», утратила все детские воспоминания. Да, ты не можешь помнить всё, но яркие моменты должны остаться в памяти.

– Я хотела всё забыть и забыла. Выходите замуж, рожайте детей и занимайтесь ими, а меня оставьте в покое.

– Хорошо. Здесь мои координаты. Если надумаешь – позвони, – Дарья протянула ей свою визитку.

– Я вас ненавижу, и видеть больше не желаю, – девочка разорвала визитку, бросила обрывки матери в лицо, поднялась из-за стола и пошла к деду.

– Даша, поехали в отель, – предложил ей Николай Каневский, наблюдавший встречу матери с дочерью. – Он резко повернулся к Ольховскому, сидевшему за соседним столиком. – Я сам отец, но такого мерзавца вижу впервые. Может Дарья Андреевна и стала такой без вашего воспитания. Бумеранг подлости обязательно вернётся. Вам до дочери далеко. Она специалист от Бога, а вы обычная циничная посредственность, внучку воспитали бездушной эгоисткой. Пока не поздно, расскажите девочке правду. – Каневский и Дарья вернулись в отель.

– Ты как, Даша?

– Нормально.

– Я зайду минут через пятнадцать. Постарайся успокоиться.

– Хорошо, – равнодушно ответила Дарья, понимая, что настал час «расплаты». Кого волнует чужое горе? Повесив аккуратно вещи в шкаф, приняла душ, накинула халат на голое тело и налила в толстый стакан граммов сто виски. Открыв дверь на стук, спросила:

– Выпьете?

– Нет.

– А я выпью. Что вы на меня так смотрите? – она поставила стакан на низкий столик. – Я в полном порядке и готова исполнить свою часть договора, – развязывая пояс халата, тихо говорила она. Халат, лишившись пояса, сам съехал с плеч и упал к её ногам. Даша опустила голову и закрыла глаза.

Каневский поднял её голову за подбородок и посмотрел на лицо. Опущенные веки дрогнули и на щеках появились слезинки. Он поднял халат, помог ей одеться.

– Иди в кровать и постарайся уснуть. Считай, что свою часть договора ты исполнила, – он укрыл её покрывалом. – Перед ужином я зайду.

Даша уткнулась лицом в подушку и заплакала. Каневский не уходил. Он вдруг представил свою дочь, которая была младше Дарьи на пару лет и пятилетнего внука. Зять после развода грозился отобрать сына. Его слова нельзя было принимать всерьёз, но могло случиться всё что угодно. «Шесть лет не видеть своего ребенка – это хуже пытки. Чем думал этот самодовольный павлин, запрещая видеться дочери с внучкой? Что можно внушить десятилетнему ребёнку, чтобы тот сказал матери: «Я тебя ненавижу»?

Дарья проснулась в шесть утра по местному времени, с чувством лёгкого разочарования от вчерашней встречи с дочерью. «Теперь, Варенька, выбор за тобой. Я не буду больше биться головой о стену. Захочешь общаться – найдёшь способ. Сегодня у нас до полудня конференция, обед, экскурсия и ужин. Завтра мы возвращаемся домой», – думала она, глядя на рассвет за окном. Ей хватило времени собраться к выходу в свет, когда в дверь постучали.

– Ты как, Дарья Андреевна?

– Я в норме, – она стояла в брючном костюме, надетом на белый топ и в белой обуви. Волосы были собраны у висков и распадались на плечах. – Вы сердитесь?

– Я тобой горжусь. Идём завтракать. Забудь о том, что я тебе предлагал. Не было между нами никакого договора.

Сидя за завтраком в ресторане с Каневским и москвичами, она почувствовала на себе чей-то взгляд, который прямо «прожигал» ей спину, а увидела «своё отражение», только направляясь к выходу. Взгляд Дианы был «недобрый», надменный, презрительный, но и удивлённый. За шесть лет парочка мало изменилась. Она прошла мимо, лишь скользнув по ним взглядом. Они сами окликнули её в холле гостиницы. Спутники Дарьи несколько удивились, заметив похожесть женщин, но прошли к выходу, оставив Ольховскую.

– Что вы хотели? У меня мало времени.

– Ты убедилась, что Варя забыла и ненавидит тебя?

– Я знаю. Что-то ещё?

– Зачем ты приехала?

– Я здесь в командировке. Отец вам об этом не сказал? Вы думали, я сломаюсь? Вам самим как живётся во лжи? Правда рано или поздно вылезет наружу, и бумеранг подлости вернётся к вам. Для меня вас больше нет, а Варю я дождусь. Прощайте, – она, не оглядываясь, пошла к выходу.

– Кто бы мог подумать, что она станет такой?

– Да, ты против сестры, Диана, белая моль. Что будем делать с Варей? Что ей могла сказать мать? Твой отец молчит, словно в рот воды набрал.

– Дарья Андреевна, кто эти люди? Что они хотели?