Счастье не приходит дважды

Тамара умолкла, не решаясь задавать других вопросов. Значит, она правильно поняла в свое время, что ее ожидает серьезная новость.

В завещании был один пункт, объяснения которому не находилось. Бабка запретила продавать картины в течение двух лет. Тома и не собиралась ничего продавать. Она пыталась узнать что-то у Аси, но это было бесполезно.

— Всему свое время, — говорила она.

Пожилая женщина, проживя всю жизнь с Серафимой Дмитриевной, приобрела такой же несгибаемый характер.

Взять хотя бы воспитание маленькой Симы.

— Не балуй девку, — говорила Ася. — Время нынешнее, может статься, похуже нашего будет. Надо, чтобы из нее человек вырос, а не размазня избалованная. Вы детей не воспитываете, вы им прислуживаете.

Тамара возмущалась и пыталась бастовать, но не нашла понимания даже у мужа. К удивлению, Ярослав Асю Ивановну поддержал. Они вообще прекрасно понимали друг друга.

Два года, указанные в завещании, еще не прошли. Тогда о чем собирается говорить с ней Ася?..

Глава 9

В Москву Шнейдер прилетел утром и сразу же договорился о встрече с Лидманом.

Дмитрий Евгеньевич Лидман был известной фигурой в среде собирателей. Его интересовало все: картины, фарфор, древние монеты, предметы прикладного искусства. Но особый интерес для Лидмана представляло коллекционирование орденов, медалей и старинных знаков отличия. Это было его основной «специализацией». Он был автором нескольких научных работ в области фалеристики, которые стали классикой.

Дмитрий Евгеньевич часто посещал клуб фалеристов, выступал на конференциях, составлял каталоги, словом, вращался в кругу людей, связанных с антиквариатом, а потому был в курсе всех событий. У него имелось собрание орденов и медалей, но оно, к сожалению, не шло ни в какое сравнение с коллекцией Ольшанского.

Часто Лидман выступал посредником при продаже. Гюнтеру Шнейдеру с его помощью удалось совершить весьма выгодные сделки. На вывоз некоторых предметов старины требовалось особое разрешение. Лидмана это не смущало. Пусть у немца голова болит, а его дело маленькое. Сейчас государство хватилось и стало более тщательно контролировать вывоз, а что творилось в 90-е годы! Придумать, как обойти закон, — не проблема. Главное — не попадаться.

Лидман очень не любил рассказывать о себе. Если бы в клубе фалеристов знали о некоторых фактах из его цветной биографии, то репутация известного специалиста заметно пошатнулась бы. Он успел поработать в нескольких музеях.

Именно в период его работы в звенигородском музее оттуда была похищена коллекция палехских шкатулок. Сотрудники в один голос твердили, что это дело залетных воров. Версия, что кража совершена кем-то из своих, тоже выдвигалась. Вот когда Лидман запаниковал по-настоящему! Он был причастен к хищению, но обставил дело так, чтобы об этом никто не догадался. Все обошлось. Версия — она версия и есть. Не доказано ничего — значит, никто не виноват.

Лидман у себя шкатулки не оставил, хотя соблазн был очень велик. Выждал время, нашел покупателя. И не успокоился до тех пор, пока они не ушли за границу.

С тех пор он стал осторожнее. Выступал посредником, проводил оценку, но сам в уголовщину не лез. С Ольшанским вот бес попутал.

Гюнтер Шнейдер вошел в лифт и поморщился. Только в России можно столкнуться с подобным: владеть бесценным антиквариатом и жить в доме с вонючим лифтом.

Дмитрий Евгеньевич встретил гостя с озабоченным выражением лица. Шнейдер, принявший это на свой счет, мгновенно насторожился. Разговор предстоял серьезный, и неожиданностей он не любил.

Впрочем, немец быстро успокоился. Картины, приобретенные по его просьбе Лидманом, ему понравились.

— Хорошо, — говорил он, внимательно оглядывая холсты. — Очень хорошо.

По-русски Шнейдер говорил без переводчика.

— Цены на живопись подобного рода скоро пойдут вверх. — Дмитрий Евгеньевич, не забывая наблюдать за покупателем, почмокал губами.

— Да, — закивал Шнейдер. — Мода!

— А техника исполнения при этом какая! — поддакнул ему хозяин. — Не ленились раньше мастера, не ленились.

Чует немец поживу, вон как глаза разгорелись! Лидман раньше Шнейдера уловил, что на Западе начала входить в моду советская живопись. Сам он социалистический реализм не жаловал. Но дело прежде всего. Нравятся кому-то все эти колхозницы с серпами и снопами пшеницы, птичницы, шахтеры с закопченными лицами, под руководством вождей мирового пролетариата возводящие грандиозные стройки будущего, — и отлично. Он, Дмитрий Евгеньевич, с этой сделки свою долю поимеет. В России на торговле вождями пролетариата в настоящее время капитала не сколотишь. В будущем — может быть.

Лидман помог гостю упаковать купленные полотна.

— Теперь о другом, — начал он. — Я выполнил вашу просьбу. Разыскал следы генерала Петра Краснина. Это было нелегко.

— О! — воскликнул Шнейдер. — Я знал, вы поможете.