Счастье обыкновенного говорящего кота Мяуна

– Ветер встречный. Она не допрыгнет, – хмуро сказал Черныш. – Да и некуда ей. Оттуда не видно, но забор в середке провален, и не устойчив, псы её с забора скинут запросто.

– Не скинут! – Мяун выглядел настолько дико, что Черныш опасливо отстранился.

– Ты что надумал?

– Да так… Кое-что… Только бы не прыгнула! Только подожди, маленькая, немного подожди!

Но, Васька, замученная ночной гонкой по незнакомой местности, с трудом увернувшаяся от выскочившего из засады пса, чудом запрыгнувшая на эту крышу, и полная уверенности, что никто не знает где она и не поможет, собралась действовать сама.

– Черныш, там бежит козёл, веди его сюда! – скомандовал Мяун.

– А ты куда? – Черныш псов откровенно боялся, и теперь, вдруг осознав, что Мяун собирается прямо в пасть к тем страшным собакам, даже задрожал.

– Козла веди! Быстро! – Мяун набирал скорость, понимая, что шансов отвлечь сволочей от Васьки у него немного, но надо использовать всё, что есть!

Черныш метнулся в указанном направлении и практически сразу наткнулся на козла Гаврюшу, прибывшего вместе с имуществом. Роль козлиного имущества играла верёвка и колышек, к которому она была привязана наивным бантиком. Зато Гаврюша без мячиков на рогах. Козел умел филигранно их снимать!

Васька посмотрела на небо. – Зря я ушла. Так жалко… Наверное, не получится. Но, меня сдувает с этой крыши, и листом уже два раза чуть не прибило. Надо прыгать, пока есть силы!

Она невольно опустила глаза на жадные пасти внизу, подобралась для прыжка, и вдруг, не веря своим глазам, увидела стремительно несущегося к псам рыжего крупного кота.

– Мяун! Нет! Не надо! – её крик отнесло ветром, она вцепилась когтями в край крыши, удерживаясь на скользкой поверхности и со страхом глядя вниз.

Ни один щенок не свете не рождается злым или жестоким. Любой пёс – отражение хозяина, а иногда, когда им совсем не занимаются, просто чистый лист готовый принять то, что на нём пишут. Этим псам не повезло. Попали они к неумному и недоброму человеку. Вот и вышли жестокие, любящие измываться, и трусливые! Такие кидаются на животных, которых считают слабее себя, или на людей, а стоит им только получить отпор, бегут, поджав хвост!

Мяун знавал таких, и крепко рассчитывал на внезапность своего появления и на трусость псов-убийц.

Васька в ужасе увидела, как Мяун прыжком взлетает на шею белого пса, с диким воем рвёт когтями ему голову, так, что только летят в стороны окровавленные клоки шерсти, а когда опешивший второй пёс пытается схватить кота, перескакивает уже на его голову.

Надолго Мяуна, конечно, не хватило бы. Но, уже радостно взбрыкивая, мчался к забору черный козёл, которому Мяун пообещал, что можно будет без опаски пустить в ход рога и копыта. И тут же сверху на белого пса, решившего точным броском убить кота, спикировали несколько крупных грачей. Грачатами-слётками эти псы отнюдь не брезговали и нескольких детей грачи не досчитались. Днём-то никому не удавалось причинить вред их детям, но эта пара псов охотилась и ночью…

Мяуну приходилось туго, пятнистый пёс сильно мотнул головой и кот не удержавшись, отлетел в сторону, оказавшись в уязвимом положении. Пятнистый, раскрыв пасть, ринулся на кота, но схватил лишь воздух. Мяун уже дрался с такими противниками и знал, как уйти от броска, понимал он и то, что силы уже на исходе… И когда забор за спиной пятнистого пса дрогнул и начал валиться на землю, задев по пути обоих агрессоров, облегченно выдохнул.

– Кавалерия прибыла! – промелькнуло в голове Мяуна при виде радостной козлиной физиономии.

– Гаврюша! Вот они! Это они твоих коз пугали! И Беляну за ногу укусили! – взвыл за спиной козла Черныш.

Гаврюша своих жен любил, и, увидев виновников их страхов, напрочь забыл первоначальное желание просто позабавиться.

Псам уже не было никакого дела до рыжего безумца или до той тощей шустрой добычи, которая им так и не досталась. Они внезапно попали из огня да в полымя! Ошарашенные нападением рыжего психа-кота, ненормальных птиц, падением забора, да ещё и этой рогатой твари, оба пса, поджимая хвосты мчались по заросшей дороге прочь от места сражения, а не отставая от них, и яростно взмемекивая, со всех копыт мчался мстительный Гаврюша. За Гаврюшей волочилась верёвка с бантиком и обломками колышка.

Мяун устало опустился на землю, усыпанную клоками шерсти. Васька оказалась рядом через секунду. Они даже не говорили, просто крепко прижались друг к другу. Черныш потоптался в проломе забора, и рассудив, что тут и без него обойдутся, а вот чем дело кончится, узнать интересно, растаял в тени придорожных кустов.

– Пррривести твоих? – Мяун с трудом поднял голову и увидев крупного грача, только кивнул. Говорить сил не было. Ещё он подумал, что хорошо бы Гаврюша отогнал собак подальше, потому что он, Мяун, даже встать не может, а если псы вернутся, будет беда.