Счастье оптом

Писк восторженных чад заложил уши всем присутствующим. Все трое, они вскочили с мест, и отправились к дивану в другом конце гостиной, потрошить подарки. Карина, к слову, ровно несколько секунд изображала взрослую, а после вскочила и отправилась к ним, чтобы «присмотреть за малышами».

— Красава, — пронаблюдав всю эту картину, подытожил Паша, — Марго, не зря ты решила надеть сегодня именно белое платье. Символично, я считаю.

— Пойду одеваться, — проигнорировав братца, я поднялась и попросила Зою Аркадьевну: — Когда уеду, звоните, если вдруг что.

— Конечно, — она похлопала меня по руке. — Отправляйтесь.

— Всем хорошего дня, — пробубнила я, старательно отводя взгляд от Михаила и чувствуя себя подростком, застуканным родителями с молодым человеком в обнимку. Глупость какая! Мне же давно не шестнадцать!

— Я зайду за тобой? — будто не замечая моего смятения, спросил Золотков. — Через сколько?

— Минут пятнадцать, думаю, хватит, — ответила в полной тишине.

Родственнички притихли, с удовольствием наблюдая, как я сбегаю с обеда, едва не снеся горничную. Хотелось обернуться и потребовать прекратить фарс, но вместо этого я крепче сжала челюсть и понеслась к гостевому домику, забыв даже попросить кого-то пойти со мной, чтоб помочь с платьем.

Благо, Жанна Михайловна не растерялась и послала за мной Варю с Кариной. Они догнали меня уже у двери, запыхавшуюся и прижавшуюся щекой к прохладному косяку.

— Мам, — позвала Варя, — ты чего?

Я едва не подпрыгнула, обернувшись. Рассмотрев пришедших, затравленно пробежала взглядом вдоль тропинки — убедилась, что Золотков не увязался следом — с него могло статься.

— Устала что-то, — ответила наконец.

— Давай сделаю тебе кофе? — предложила любящая дочь.

— Лучше поможем ей с платьем и отправим на праздник побыстрее, — вмешалась смеющаяся Карина, — а то, чувствую, мама у тебя вот-вот накрутит себя и передумает ехать.

— Почему? — озадачилась Варя.

— Потому что жарко! — рявкнула я, наконец открыв дверь и вбежав в дом, при этом гневно пыхтя и — действительно — подыскивая причины остаться дома. Как-то разом перехотелось ехать с Михаилом. Такое смятение поселилось внутри, что хоть вой, хоть ной.

— А платье-то какое потрясное! — услышала Карину. — Ты что, решила затмить невесту?!

— Да, — ответила Варя восторженно, — мама будет самая красивая, чтобы жена дяди Миши упала в обморок от шока. Они ей покажут!

— Благородненько, — хихикнула Карина. — Вот это я понимаю, солидарность! Одеваемся?

Я чуть сжала кулаки, посмотрела на платье.

Белое-белое, плотно облегающее фигуру от верха почти до уровня колен и вдруг резко расширяющееся в пол. Нежное, невесомое на вид, с небольшим шлейфом… Юнона Андреевна объясняла, что данный силуэта ещё называют «рыбка» или «годе».

— Мам? — Варя оказалась рядом и взяла меня за руку. — Ты же не бросишь дядю Мишу там одного? Смотри он уже какой довольный, заколок мне подарил много, браслеты. Красивые — капец! Надо идти.

Я посмотрела на бесхитростную дочь и засмеялась.

— Продажная душонка, — сказала, качая головой, — тебе же сначала не нравилась идея.

— Это было до того, как я померила украшения, — с ехидной улыбкой ответила Варя.

Карина расхохоталась, и я, вздохнув, кивнула:

— Хорошо, одеваемся. Надеюсь, меня не засмеют там за попытку изображать юную невинность.

— Забей, Марго, — отмахнулась Карина, — это же такое приключение! А тех людей со свадьбы ты и не знаешь, смысл переживать, что они подумают?

— И то верно, — согласилась я, стаскивая через ноги старую растянутую тунику, в которой ходила на обед. — Отступать некуда, делайте меня неотразимой, и побыстрее.

* * *

Им понадобилось пять минут. Одна на то чтоб застегнуть платье, и еще четыре на похвалу и комплименты. Варя вообще не могла выразить восторг словами, и только вздыхала с улыбкой. А Карина успела обласкать меня, покрыть нехорошими словами каждого, кто скажет плохое слово, и попросить это платье для фотосессии на берегу моря после моего возвращения.

И только я немного расслабилась, как пришел Михаил. Ладно бы просто вошёл, предложил локоть и сопроводил в машину. Так нет! Он сделал несколько шагов, замер напротив меня с открытым ртом и… всё. Умолк. Пропал.

— Кхм, — кашляла деликатно Карина.

— Дядя Миша, — дергала его за рукав Варя.

— Бркхм, — только и ответил он, растягивая губы в улыбке и так на меня глядя, что стало в сто раз более неловко, чем раньше.

— Михаил, — краснея, позвала его я, — тебе плохо?

— Хорошо, — опроверг он мои опасения. — Мне, Маргарита, так хорошо, что дара речи лишился. Это случается нечасто, и — почти каждый раз — в твоём присутствии. Даже неловко, ей богу.

— Ничего-ничего, — повела плечиками Карина, — у вас хорошо получается восторженно молчать.

— Да? — обрадовался он.

— Да, — уверила сестрица. — Только долго не пропадайте там, в себе, а то Марго устанет и замёрзнет.

— О, этого никак нельзя допустить, — всполошился кардиолог. — Впредь буду бдительней, обещаю.