Счастье по наследству (СИ)

Он смотрит на меня долго. Очень и очень долго. Кажется, у меня начинают замерзать ноги, но это только кажется.

— Мне нужен залог.

— Залог?

— Да, залог. Что и ты не передумаешь. Если спустя месяц твои причины будут разбиты в пух и прах, мне нужно знать, что ты не сдашь назад.

— Разумно.

Я соглашаюсь. Если ставить условия, то обоюдные. Люблю компромиссы. Умение им следовать — проявление внутреннего благородства. Его так мало в жизни.

Мы всё ещё вроде бы вместе, держимся друг за друга, но холодок отчуждённости уже проскальзывает. Я готова к нему. А Марк?

— И что же ты хочешь?

С талии по спине его руки поднимаются к моей голове. Пальцы зарываются в волосы, оттягивая их. Обычно за этим движением следует поцелуй, и я по привычке — господи, уже «привычке», как я буду без этого жить?! — забрасываю голову назад.

Губы Марка приближаются к моим, и он выдыхает:

— Эту ночь.

Глава 29

Soundtrack Never Let You Go by Mosimann feat. Joe Cleere

Сердце пытается пробиться сквозь грудную клетку после нашего второго раза. Мы занимаемся любовью ночь напролёт, но мне всё равно чертовски мало. Мало всего: тела в руках, стонов, вырывающихся из горла, судорог подо мной, тяжести на мне. Хотя, какая тяжесть — Минни почти прозрачная. Лёгкая, но при этом сложена идеально. Как статуэтка на каминной полке в старом отцовском доме.

Я едва слюной не изошёл, когда увидел свою Эмму полностью обнажённой. Даже отстранился ненадолго, чтобы рассмотреть, пусть всего за мгновение до этого перестать её касаться было смерти подобно. Мы и так чуть шеи не свернули, пока поднимались по лестнице в спальню. Целоваться, раздеваться и пытаться удержаться на ногах — чудеса акробатики и стойкость британского гвардейца. Наша одежда разбросана по дому, и кому-то придётся всё это убрать до прихода Лекса. Уходить не собираюсь, но парню совсем не обязательно знать, что я всю ночь делал с его мамой.

— Дьявол, Эмми, у меня сейчас яйца взорвутся.

Она закусывает губу и решительно хватается за ремень моих брюк.

Её жесты рваны, руки дрожат, в том, что она делает, чувствуется отчаяние. Однозначно, у Минни своё представление о том, зачем мне всё это нужно, и пока я не собираюсь её разубеждать: всё равно не услышит.

Для неё это конец. Для меня — самое что ни на есть начало. Я почти струхнул, когда она начала нести всю эту околесицу про Лекса, но потом вспомнил, что именно ей пришлось сегодня пережить, и всё встало на свои места.

Маленькая дурочка. Да разве я тебя теперь смогу отпустить?!

Первый раз всё происходит очень быстро. Мы падаем на кровать, и через мгновение я оказываюсь в раю. Тёплом, влажном и чертовски тесном.

— Да-ааа, — тянет моя девочка, и я заглатываю её стон в поцелуе. Следующий вибрирует на задней стенке горла — мой он или всё ещё Эммы — какая к чёрту разница.

Её ноги взлетают вверх, оборачиваются вокруг меня, я делаю всего пару движений и чувствую, как напрягаются подо мной атласные бёдра.

— Ну, малыш, давай вместе!

Рот Эммы приоткрывается, она мотает головой из стороны в сторону, размазывая свой поцелуй по моему горлу, и я понимаю, что она близко.

— Марк, Марк, Ма-арк…

Никогда не думал, что звук собственного имени способен перекинуть меня через край. Я содрогаюсь над Эммой, пропуская, как именно это происходит с ней. Прихожу в себя, только увидев в её глазах слёзы.

— Эмми, милая…

Мы всё ещё соединены, и я абсолютно точно не собираюсь с этим что-либо делать. Завожу руки под её голову и тяну на себя. Она хватается за мои плечи, спускает скрещённые ноги ниже, помогая мне поднять нас с кровати. Я сажусь, потом развожу колени, и Эмми оказывается полностью окружена мной.

Интимнее момента я не переживал никогда. Её пальцы в мои волосах, мои ладони обхватывают её затылок. Мы снова целуемся — долго, глубоко, и я снова начинаю двигаться. Глубоко. Долго. Намного дольше. Финиш тот же: яркий и один на двоих.

Эмми не торопится в ванную. Не принимает картинные позы. Не просит шампанского и устриц. Не болтает без умолку. Не засыпает. Лежит щекой у меня на груди и иногда сжимает наши переплетённые пальцы. Пытается убедиться, что это ей не снится, что ли?

Можно было бы спросить, но я открываю рот и говорю совершенно другое. То, что действительно важно в этот момент.

— Я люблю тебя, Эмми.

Не сразу, не в тот же миг, но спустя где-то две моих жизней темноволосая головка приходит в движение. Эмма упирается подбородком мне в грудь и смотрит своими огромными серебристо-серыми глазами — так, что у меня ухает внутри. Смотрит со страхом и восторгом — как ребёнок перед чудо-каруселью. Мои ощущения схожи, только в обратном порядке: восторг от всего пережитого, страх, что Минни в очередной раз попробует увести внимание от себя.

Так и происходит.

— Моя сестра была любовницей твоего отца. Моя мать нагрела тебя на два миллиона.

— Помню. Но ничего из этого не касается лично тебя.

В меня сразу же летит ещё одно возражение:

— Кто-нибудь когда-нибудь обязательно укажет тебе на это.