Мой личный жизненный опыт также лег в основу книги. Отец занимался ручным трудом, не требовавшим высокой квалификации, а мать работала в конторе, стремясь пополнить семейный бюджет. Я вырос в социальном жилье и ходил в государственную школу. Денег в семье не хватало, но не настолько, чтобы мы все время были этим озабочены. Мы не путешествовали на каникулах, но мои родители всегда следили за тем, чтобы дети были накормлены и хорошо одеты. У меня много приятелей – и тех, кто не закончил университет, и таких, кто обзавелся хорошими связями и привилегиями. Поэтому я продолжаю обогащаться опытом, которого не имеют многие из авторов, пишущих о человеческом поведении и счастье. Хорошее понимание научных теорий и исследований, конечно, имеет большое значение, но также важно знать и о трудностях и причудливых способах их преодоления в жизни людей из различных социальных слоев.
Поскольку вам наверняка хорошо известно, что управление человеческими ожиданиями – весьма важный навык, я не стану обещать, что изменю вашу жизнь, но надеюсь, что помогу получить представление о том, как вы сами сможете изменить свое поведение. Наука о поведении учит нас: то,
Разминка
Прежде чем мы двинемся вперед, я хотел бы, чтобы вы взглянули на список того, что могло бы сделать вас более счастливыми. Отвечая на вопрос, что принесет счастье именно вам, выберите четыре пункта и поставьте рядом с ними крестик в колонке «Сделает меня очень счастливым». Для каждого из этих четырех пунктов проставьте количество баллов от 0 до 10, означающих, насколько трудно, по-вашему, добиться этого счастья (0 означает «очень легко», а 10 – «очень трудно»).
Запомните результаты и продолжайте читать дальше.
Введение
К счастью без запинки
Хочу поделиться с вами тем, что до недавнего времени мог бы рассказать только моей семье и очень близким друзьям. Я заикаюсь. На моем горизонте счастья это, пожалуй, единственная ложка дегтя в бочке меда. Я заикаюсь с детства, и этот дефект сказывался на всей моей жизни, как бы я ни пытался его скрыть.
Когда мне было семь лет, мать отвела меня к логопеду, и врач сказал, что с возрастом все пройдет. Особенно сильно я заикался, когда был подростком. Я не мог толком произнести свое имя. Телефон я просто возненавидел. Любая ситуация, в которой приходилось говорить и которую незаики восприняли бы как нечто самое обыкновенное, вызывала сильный приступ паники во время разговора и чувство полного отчаяния потом.
Заикание оказывается такой большой проблемой, потому что говорящий заика привлекает к себе внимание. Любой заика вам скажет, что его недуг всегда проявляется с разной интенсивностью и затрачивает огромное количество того, что я бы назвал «энергией внимания».
Если бы я всегда запинался на каждом шестом слове, я бы не так сильно обращал на это внимание и другие тоже скоро привыкли бы к моей манере говорить. Именно нестабильность заставляет вас концентрировать внимание на заикании – так же как и на любом неожиданном шуме (например, автомобильных гудках), который привлекает внимание больше, чем вполне предсказуемые звуки (тикающие часы).
Заикание трудно объяснить, поскольку его причины до сих пор не установлены{1}
. Человеку вообще свойственно больше фокусироваться на вещах, ему непонятных. Так, боль неясного происхождения в ноге будет беспокоить вас сильнее, чем вывихнутая лодыжка при падении с велосипеда{2}.Даже те заики, чья проблема незначительна, боятся, что их изъян может как-то усугубиться. Моя собственная потеря беглости речи обычно проявляется в виде «блоков» – непреднамеренных пауз, во время которых я не способен произнести ни звука и которые кажутся бесконечными. Разумеется, меня всегда терзал страх перед очередной запинкой. Мало того, мы, заики, все время думаем, будто другие люди обращают внимание на нашу речь и осуждают нас. Радовало только одно: я вырасту – и все пройдет само собой. Ага, как же, размечтался!