Счастье по-житейски. Уютные рассказы для чтения за чашечкой чая

– Кроликов хочу разводить, – улыбаясь, произнес Михаил. – Выгодно, говорят. Мех, мясо. У нас же все условия есть: участок, сарай. А они ж на то и кролики, что плодятся как кролики! Забогатею!

Михаил засмеялся своей шутке и похлопал брата по плечу.

– Спасибо, сынок, – проговорила мать и обняла Виктора. – За твою доброту счастье тебе будет. Денег еще больше заработаешь. Семью создашь, ребятенок родится. Здоровый.

При этих словах Валентины Петровны Люба украдкой смахнула слезы и прижала к себе сына, который сидел у нее на коленях. Он выглядел очень умильно. Только взгляд малыша говорил о том, что с ним что-то не то…

Целых два года не был у брата Виктор. Перезванивались с матерью часто. Она уклончиво отвечала про «бизнес» и кроликов. А когда он брата подозвал к телефону, то тот заявил, что все по плану идет.

– Не боись, братан. Деньги твои в дело пошли. Все чики-чики. Скоро отдам.

Виктору думать особо некогда было: работы выше крыши, даже отпуска не было. Так, по воскресеньям только отдыхали. Воскресенье был для них строго выходной день. И снова он хорошую сумму накопил – дела шли хорошо.

А потом все же вырвался в отпуск. Снова на недельку. Мать повидать уж очень захотелось. Да и интересно было, что там с кроликами-то у брата? Получилось или нет. Ехал в поезде и думал, что, может, брат крольчатиной угостит. Попробовать хоть – интересно же. Говорят, она похожа на курятину…

Около забора стояла битая «Лада». На первый взгляд – блестящая, новая, а когда перед увидел, так обомлел: всмятку. Никаких кроликов, загонов или клеток для них видно не было. Вошел в дом, а там храп раздается. Брат лежит в комнате и выводит рулады. И перегаром пахнет. Мать за ним поспешила, увела на кухню и, поминутно вытирая слезы, рассказала, что к чему.

– Как ты уехал от нас после того, как деньги привез, так он поехал в город, привез трех кроликов. Какое-то время возился с ними. Клетки сам сделал, все по науке. Кормил. Да покосило их что-то. Непонятно. Всех троих разом. Говорят, болезни их часто одолевают. Надо было следить, прививки разные делать. А он же неопытный, Мишка-то, проглядел, видать. Поехал снова в город. Только не кроликов привез, а машину купил. Мне подарочек привез и Любе тоже сережки подарил. Буду, говорит, на машине работать, таксовать, ну их, кроликов, возни только. Обещал работать днем и ночью, чтобы долг тебе отдать.

– Ну? – нетерпеливо спросил Виктор, когда мать надолго замолчала.

– Запил опять, – севшим голосом, совсем тихо проговорила мать, – Мы с Любочкой сначала думали все, что перестанет. А он – по-черному совсем, квасит целыми днями. Машину разбил. Денег твоих нету. На пенсию мою живем. И малышу-то из них не досталось ничего. Люба ушла к матери своей жить. Бросила мужа. На кой он ей нужен? И так такой ребенок на руках, еще и этот как дитя. Ты прости уж… Я не говорила тебе ничего… Все думала, за ум возьмется.

Мать безутешно заплакала. Жалко ему ее стало, так жалко, что глаза защипало, а кулаки сами собой сжались. Мать увидела это:

– Ты уж только сильно не бей его! Не бери грех на душу! Может, одумается, все же! И родной ведь он, не чужой! Брат, как никак.

– Кровь – не вода, процедил сквозь зубы Виктор. – Только что ж уж у нас кровь такая разная?! Отчего я за ум взялся, а он никак?! Что ему мешало? Я ведь тоже, если помнишь, квасил вместе с ним! Как накачу сейчас, будет знать!

– Брррат! Прррости… – услышала Валентина из комнаты. Михаил сам проснулся и, шатаясь, шел на кухню.

– Прррости, – бубнил он, обдавая всех запахом перегара, – я все отдам. Бери машину! Там полно запчастей, можно продать еще, с Любки серьги золотые надо снять, хошь, сгоняю? Тоже ведь на твои деньги купил, а она, вон, умотала! Предала меня. Да… Совсем тяжко мне. Не везет по жизни…

Михаил уселся на табуретку и закрыл лицо руками. Зарыдал.

Поднялся Виктор из-за стола и пошел вон из дома. Не хотелось никого видеть. Не стал он бить Михаила, хотя следовало. Сжал зубы и пошел. Ни капельки его жалко не было. Он сам во всем виноват. Мать только жалко было. Что за жизнь у нее с ним?

Через некоторое время Виктор, как и собирался, купил квартиру двухкомнатную в ипотеку. Мать к себе забрал. А Михаил продолжал пить. Так нигде и не работал: мать ему деньги высылала, пенсию свою, все умоляла за ум взяться, стыдила и причитала по телефону. Виктор знать о нем и слышать не хотел, просто вычеркнул, как будто не было у него брата. Валентина сначала было заговаривала о том, чтобы, может, как-то полечить его от зависимости, помочь. Но Виктор заявил, что и пальцем больше для него не пошевелит.

Матери через два года не стало. Виктор горевал, но утешал себя тем, что хотя бы последние годы она пожила спокойно. Смог он ей это обеспечить, выполнил сыновний долг. А скоро и брата не стало. Отправился он на речку купаться, да утонул. Он ведь так и пил, продолжал.

Приехал Виктор, проводил, все, как надо, устроил, хоть и по-скромному. А дом на матери был записан, стало быть, теперь к нему перешел. Продавать он его не стал, оставил пока. Как оказалось, не зря.