Счастье после всего?

Ночь, пятнадцать минут третьего, я не могу заснуть. Можно, конечно, принять таблетку, но утром я буду заторможенной. Не надо. Вот и сижу, думаю, каково мне будет без Пита. Мучаю себя. Представляю его опустевшую комнату, пустую кровать. Сегодня у нас с ним был чудесный вечер. Я приготовила его любимые блюда (мясо в горшочке, заливную морковь, картофельное пюре, на десерт шоколадное печенье с мороженым), разожгла камин (ладно, ладно, схитрила — положила туда искусственные поленья от «Дюрафлейм»), и мы сыграли четыре раунда в «Кути».

— Ты правду говорил, что хочешь пойти жить с папой? — спросила я, подтыкая ему одеяло.

— Не знаю. — Он сонно моргнул.

— Если ты так думаешь, солнышко, это нормально. Твои чувства не могут быть плохими. Ты можешь думать и чувствовать, что хочешь, и это нормально. Но я надеюсь, ты понимаешь, что нам нужно сделать выбор, который будет лучшим для тебя.

Здесь у меня не было твердой почвы под ногами. Я не хотела поливать Роджера грязью, говорить, что он плохой отец. Это ложь. Я хотела сказать: «Твой папа плохой человек, Пит. Он постоянно изменял мне, потому что его тянет на молоденьких. Он растоптал брачные обеты. У него была незаконная жена, а нынешняя его подружка годится тебе в старшие сестры. Если ты уйдешь жить к нему, я тут же повешусь».

— Но я люблю папу, — нижняя губка у него задрожала. — Я скучаю по нему. Почему я больше никогда не смогу его увидеть?

Если бы в мире была справедливость, в аду был бы специальный круг для Роджера и таких, как он. Хватит и того, что он предал меня. Я-то переживу. Про Пита этого не скажешь.

— Солнышко, папа любит тебя. И всегда любил. Он упорно борется за то, чтобы чаще тебя видеть. Но… — Я сглотнула комок. — У папы неприятности, сладкий мой, и ему будет трудно оставаться таким, каким ты хочешь его видеть.

Пит сел на постели.

— Ну и что, что у него неприятности. Я хочу быть с ним. А он — со мной. Если ты будешь мешать ему, я тебя буду всегда ненавидеть!

Эти слова были как пощечина. Я старалась успокоиться, но слезы застилали глаза.

— Лапонька, я вижу, ты злишься. Ты очень сердитый. Но я тебя все равно люблю. Я всегда буду тебя любить. И папа тоже всегда будет тебя любить. Как-нибудь все устроится. Может быть, нам не всегда будет весело и хорошо, но ты всегда будешь чувствовать нашу любовь и заботу, потому что ты нам очень дорог. Понимаешь?

Пит отвернулся к стене и молчал.

— Пит?

— Принеси мне воды, пожалуйста. И шоколадное печенье.

Видимо, разговор закончен. Спускаясь в кухню, я думала, правильно ли поступаю, добиваясь полной опеки. Будет ли это истинным благом для Пита? Позвонила маме посоветоваться. Она сказала, что я сумасшедшая — даже не просто сумасшедшая, а невменяемая, — если не буду бороться за полную и единоличную опеку.

Сейчас половина третьего ночи, в суде надо быть в половине восьмого, но я слишком взволнована и напугана, чтобы спать.

Три двадцать. Еще не заснула. Даже телевизор не помог. Может, ромашки заварить?

На сегодня все.

В.

25 августа

Ромашка помогла. Я заснула на софе в гостиной и, хотя там не было будильника, каким-то чудом проснулась вовремя. Как раз успела одеть Пита, накормить и посадить на автобус. Он ничего не говорил насчет опеки, я тоже не касалась этой темы. Хотела, чтобы он ушел в школу спокойно, хотя подозреваю, он уже взбудоражен донельзя.

Позвонила Омару посоветоваться насчет гардероба. Как нынче одеваются хорошие матери?

— Во-первых, никаких обтягивающих брюк и вычурных туфель, — сказал он. — Подальше от лесбийского стиля. Не надо глубоких вырезов, ничего слишком выразительного. И не надевайте костюм. Вы не должны выглядеть как бизнес-леди. Немного макияжа, но не яркого.

Может, фартук надеть? Прийти с переносной электроплиткой, вроде тех, что используют для презентаций всяких деликатесов. Приготовить во время слушания пиккато из курицы — в доказательство не только кулинарных способностей, но и таланта к совмещению занятий.

— Так что я должна надеть? — У меня вырвался тяжелый вздох.

— Трудно сказать наверняка. Этот судья крепкий орешек. У него не должно сложиться впечатление, что вы очень старались и специально так оделись. Он не любит таких вещей. Хм-хм.

Я ждала, готовая вцепиться себе в волосы.

— Ладно. Джинсовая юбка, мягкая кофточка, что-нибудь незатейливое, можно в цветочек. Без выреза, разумеется. Никаких мини. Все должно гармонировать. Спокойные пастельные тона. Ничего клетчатого. Ничего черного. Помогло?

— Другими словами, надо одеться пасхальной зайкой.

Омар хихикнул.

— Рад, что вы сохранили чувство юмора. Это хороший знак.

— У меня нет ничего соответствующего вашему описанию.