Счастье, разорванное надвое

Она написала виноградную лозу из их сада. Когда Тамара увидела эту картину, то сказала, что нарисованная гроздь получилась вкуснее, чем в саду. И действительно, спелую кисть, которая просвечивалась на солнце и имела янтарный цвет, хотелось попробовать.

И ещё у Веры, наконец, получился морской пейзаж, который она писала со своего балкона. Женщина вспоминала нежные переливы цветов, которые она видела на работах моренистов в Третьяковке, и её море тоже получилось живым.

Почему-то совсем не писался портрет Юлии. Милое лицо этой женщины было лишено каких-нибудь запоминающихся черт. И почти готовый портрет Артура тоже не удовлетворял Веру. Она не могла уловить что-то во взгляде этого каменного человека. Всё решил случай. В связи с интересным положением художницы, они решили, что Юлия будет позировать по видеосвязи небольшими сеансами. Вера работала над портретом, а Юлия что-то строгала на кухонной доске, не забывая при этом болтать. На кухню зашёл мальчик.

– Что Слава приготовил уроки? – Спросила мать.

– Да. – Кивнул он.

– А задачу решил? – Не унималась Юлия.

– И задачу, и историю тоже.

– Ну, давай, расскажи мне.

– Мам, а давай я тебе свои стихи почитаю. – Вдруг предложил мальчик.

– Хорошо, стихи, а потом историю. – Согласилась мать.

Станислав стал очень серьёзным и начал читать. Стихи были патриотичными, привязанные к историческим датам и показались Вере очень взрослыми. Удивленная она взглянула на Юлию и быстро стала писать, накладывая один мазок за другим. В лице женщины появилось то, что Вера видела тогда на юбилее, когда она пела для Артура. Юлия просто растворилась в своих мужчинах и рядом с сыном или мужем её лицо становилось очень интересным. А мальчик всё читал:

– Доброту вы глупостью считаете.

Не поймёте так злато любя.

Продавая кров родной и землю,

Обманули вы сами себя.

– О чём это он? – Подумала Вера, делая набросок стройной фигурки. – Высокий, красивый мальчик. В его лице нет ничего каменного, а вот глаза и волосы папины. Длинные ноги, тонкая талия, плечики уже сейчас не узкие, когда вырастет, будет красивым юношей. Юлия говорит, что у него проблемы с математикой и Артур сердится на сына. – Рассуждала Вера пока грифель быстро бегал по холсту. – Наверное, давит на парня не по-детски. Какая может быть математика, если мальчик поэт.

– Ну как тебе мама?

– Очень здорово! – Похвалила Вера, забыв о том, что не видна мальчику. Он действительно, только сейчас увидел её лицо в мамином планшете и сильно смутился. – Станислав, извини меня, пожалуйста. Я тётя Вера, мы с тобой познакомились на дне рождении твоего папы. Я рисую портрет Юлии и просто заслушалась твоими стихами. Меня они очень заинтересовали, и даже захотелось нарисовать тебя рядом с мамой. Юлия, как вы считаете, может вас изобразить вместе с сыном? – Спросила Вера.

– А что, неплохая идея. – Согласилась женщина.

С этого дня работа над картиной стала продвигаться быстрее. Получалось очень неплохо. На переднем плане находился юный поэт, с одухотворённым лицом, читающий стихи. Чуть в стороне она расположила Юлию, которая смотрела на сына взглядом полным любви и гордости за него.

Как-то утром Виталий попросил жену не начинать работу, так как скоро для неё должны были привезти какой-то предмет. Вера понимала, что спрашивать бесполезно и терпеливо ожидала сюрприз.

Рабочие принесли и распаковали большой свёрток, внутри оказалось необычное кресло. Один из рабочих его настроил и предложил женщине на него сесть. Это было кресло похожее на офисное, но гораздо большее. Оно держалось на мощной крестовине и нажимом кнопки поднималось высоко вверх и также опускалось вниз. Для ног здесь была удобная подставка, и ещё оно меняло положение вместе с телом.

– В этом кресле, ты можешь рисовать даже лёжа. – Сказал Виталий. – Но не более двух часов. – Погрозил он жене пальцем.

Жизнь текла своим чередом. У Веры заметно округлился живот, который она постоянно поглаживала, разговаривая с малышом. Виталий привёз большое количество дисков с симфонической музыкой, детскими песенками, сказками, теперь они постоянно звучали в её мастерской.

Саша был доволен своей новой работой. Он забегал часто, но бывал совсем недолго, говоря, что он один на хозяйстве.

– Ага! Один! – Поддразнивала его Тамара.

Отец и Ирина наконец-то продали свою квартиру и скоро должны были приехать.

У Галочки с Игорем тоже всё было хорошо. Они часто заходили в гости, глаза их сияли.

С тётей Светой они общались регулярно. Для неё сняли квартиру рядом с домом Вероники, и тётя говорила, что очень довольна, но глаза у неё были грустные.

Виталий внёс изменения в проект пансионата, и поэтому строительство близилось к завершению. Он решил, что финскую баню и ресторан будет строить позже, а пока хватит и этого. Они с мужем также ходили в театры, гуляли, несколько раз заходили в храм. И почти ежедневно, Вера посещала больницы; женскую консультацию и кардиоцентр. Её там осматривали, прослушивали, замеряли, взвешивали и брали огромное количество анализов.