Счастье Рейли

Устроившись за столиком, Вэл вскрыл конверт. Письмо оказалось от сестры Вэна.

"Дорогой мистер Даррант!

Как вы знаете, мой брат погиб, упав с лошади. Перед смертью распорядился на случай, если с ним произойдет какая-нибудь неприятность, отправить вам эту коробку, не раскрывая. Мы не знаем вашего постоянного адреса, поэтому отсылаем ее мистеру Пеку в Эмпайр, Колорадо.

Вэн говорил, что мистер Пек ведет ваши финансовые дела, он должен поместить коробку в банк до вашего прибытия".

Затем в нескольких словах сообщалось, что Вэн часто о нем рассказывал; письмо кончалось просьбой навестить семью Клевернов, когда он будет в Бостоне.

Вэл прочитал письмо дважды. Познакомив с ним Бостон и Дьюба, он положил его на стол.

Вэл плохо представлял свою мать, а то, что помнил о ней, не вызывало у него добрых чувств. Вэн Клеверн посвятил ей почти всю жизнь, и если кто-нибудь и знал о Майре все, то это был он.

Теперь Вэн мертв. Вэл не ошибался в догадке, что его смерть отнюдь не результат несчастного случая. Знала ли о коробке Майра? Вряд ли. Но с другой стороны, она была в курсе всего, что касалось ее лично. Эта мысль не внушала спокойствия. Слишком многие пострадали от Майры, и если она узнает, что мистер Пек или кто-то другой имеет на руках компрометирующую ее информацию, ему грозит опасность.

Внезапно Вэл вспомнил рассказ Коди о том, что Генри Зонненберг нанял взломщика сейфов, и разве Уилл не говорил ему, что и Генри - старый медвежатник? Есть ли здесь связь? Да, и достаточно явная. Наверное, Майра как-то проведала о коробке с документами и теперь старается заполучить ее.

Ладно, сказал он себе, пусть мои расклады зиждятся на песке, действовать надо так, словно в руках доказанный факт. В любом случае он собирался в Колорадо. Там, наряду с другими делами, займется и этим.

Генри Зонненберг! Вэл пытался выбросить его имя из памяти, предоставить тому закончить жизнь так, как он того заслуживал, но теперь сама судьба толкала их друг другу навстречу.

Перед его глазами встал Зонненберг - крупный человек, вылепленный словно из железа и сыромятных шкур. Казалось, он неуязвим. Даже Малыш Билли говорил о нем с опаской. Скоро он повстречается с Генри Зонненбергом, и эта встреча станет последней для одного из них - или для обоих.

Вэл Даррант не любил поединков. Он научился владеть револьвером точно так же, как научился играть в карты, ездить верхом или плавать. То, что это у него хорошо получалось, он относил к естественным способностям и, разумеется, никогда не пренебрегал долгими тренировками.

Раздался протяжный, далекий гудок паровоза. Вместе со всеми Вэл вышел на платформу, чтобы купить билеты.

Провожать пассажиров собралось все население городка - шесть человек.

Вэл усадил Бостон в кресло, обитое красным плюшем.

- Знаешь, - шепнула она, - я немного трушу. Никогда не ездила на поездах.

- Это совсем не трудно, - улыбнулся Вэл. - Зацепись шпорами за подпругу, схватись двумя руками за рога и держись.

Он сел рядом с ней, Дьюб расположился напротив. Тенслип, ограбивший больше поездов, чем большинство людей видело их за всю жизнь, надвинул шляпу на глаза и задремал.

Далеко впереди в прерии садилось солнце, спускалась ночь, появлялись первые звезды. Над пустынными равнинами, где бродили бизоны, разнёсся гудок паровоза. Вагон приятно покачивало, и путники заснули.

Глава 22

Князь Павел был высок и мускулист, шрамы добавляли к его холодным чертам лица нечто романтическое и даже пиратское. Он родился в Санкт-Петербурге и за всю жизнь посетил кормившее его имение не более трех раз. Воспоминания о них вызывали отвращение.

Его отец поддерживал реформы императора Александра Второго, но между отцом и сыном в этом вопросе лежала пропасть. Павел провел большую часть жизни за границей и, как многие русские аристократы того времени, изъяснялся исключительно по-французски.

Не будь завзятым картежником, наследник большого состояния мог бы быстро поправить свои дела, вложив средства в имения. Но земля его не интересовала, к тому же он совершенно безосновательно считал себя искусным игроком.

Реформы Александра Второго политически ослабили аристократию. Павел не имел склонности к военной карьере, хотя короткое время служил в кавалерии. Тем или иным способом ему удавалось вести тот образ жизни, к которому он стремился, но со временем это становилось все труднее. Наконец перед ним встал выбор: либо найти источник доходов, либо вернуться в деревню и вести там скучную жизнь провинциала, а для Павла такой финал был хуже смерти.