Счастье рядом

Я замер, уставившись на свои руки. Они утопают в ее крови. Кровь прилипает к моей коже и одежде. Она повсюду. Рядом с моими коленями лежит коктейльный зонтик. Тонкая бумага пропиталась кровью насквозь. Мне плохо. Перед глазами рябит, а в животе все сжимается. Лицо Тесс плывет перед глазами. Она смотрит на меня. И этот взгляд, кажется, подавляет панику. Возвращаются шум и голоса визжащих детей.

– Я не знаю, – отвечаю я, и мой голос надламывается. – Но она… она смертельно больна. Ей срочно нужно в больницу.

– Я уже вызвал «Скорую», – он смотрит на меня. – Она прибудет с минуты на минуту.

– Что я могу сделать? – спрашиваю я.

– Оставаться с ней, – отвечает он.

Я ложусь рядом с ней и беру ее за руку, которая безжизненно лежит в луже крови на асфальте. Тесса выглядит так, будто в любую секунду уйдет из жизни. У нее стеклянные глаза, а кожа настолько бледная, что кажется прозрачной.

– Креветка? – я глажу ее лоб. – Ты должна держаться, – я откашливаюсь. – Пожалуйста, Тесс… ты… ты не можешь умереть… не здесь. – Мой взгляд падает на ее сонную артерию и слабый пульс. – Я думал, у нас есть пара недель, – всхлипывая, шепчу я и целую ее руку. – Пожалуйста… я… я не могу тебя отпустить…

Ее глаза наполняются слезами, а подбородок дрожит. Я не хочу прощаться, все во мне противится, но, кажется, мне остается лишь принять этот факт. Все-таки сейчас.

– Тесс? – Она вяло моргает. – Я люблю тебя. – Слезы стекают по моему лицу. Одна за другой. – Ты даже не представляешь, как сильно. – Я сжимаю губы. – Пожалуйста, Креветка, держись…

Но она не держится. И в тот момент, когда я наконец-то слышу звук сирен, блеск в ее глазах пропадает и они закатываются.

Три дня спустя Между мирами

В горле пересохло, глаза жжет. «Я не могу тебя отпустить». Я пытаюсь сфокусировать взгляд в очень ярком свете. Пахнет дезинфектором, и постоянное пищание встречает меня подобно старому другу. Я с усилием сглатываю слюну. Все расплывается. Я слышу обеспокоенные голоса, вижу лица, склонившиеся надо мной, чувствую руки, держащие меня. «Креветка, держись».

Что случилось? Оскар… Где Оскар?

Я писала письмо. Я сидела под зонтиком и слушала песню «In Your Fur» группы Teleman. Потом я подняла взгляд и точно помню, как увидела Оскара. Я улыбнулась и встала. Солнце палило. Я хотела подойти к Оскару, поцеловать его и позавтракать вместе. У меня в руках был большой стакан холодного чая и шоколадные рогалики в маленьком целлофановом пакете. Я пошла к нему. Но не дошла.

Я слышу свое имя. Снова и снова.

– Тесса, дорогая, ты меня слышишь?

Мне знаком этот голос. Он знаком мне с рождения. Я зажмуриваю глаза и моргаю, а потом распознаю лицо мамы. Я вижу слезы и улыбку на ее лице. Чувствую, как она нежно целует меня в лоб и проводит рукой по волосам. Я немного поворачиваю голову. Рядом с ней стоит отец. Его лицо я вижу размыто, но мне удается разглядеть его красные, опухшие глаза. Папа никогда не плакал. Когда была маленькой, я думала, что он вообще не умеет плакать. Я думала, только женщины плачут. Он сжимает мою руку. Он сжимает ее так крепко. Будто боится, что кто-нибудь заберет меня от него. Мои глаза находят Лариссу. Крупные слезы стекают по ее лицу. Ее обычно упрямое лицо выглядит грустным, даже немного милым. Ее ноздри дрожат, а подбородок трясется. На ее шее висит маленький кружок, который будет объединять нас всегда. Они получили мои письма. Они прочитали их. Теперь они знают то, о чем я не решалась сказать. Знают, как сильно я их люблю. Я смотрю на их лица, то на одно, то на другое. Я безмерно благодарна смерти, что могу увидеть их в последний раз.

Ларисса наклоняется ко мне. Ее глаза так близко, когда она шепчет:

– Я люблю тебя, Тесса.