Счастье с третьей попытки

– Ты это, сынок, чего сказать, что ли, не знаешь? – Отец заискивающе улыбнулся, бабка, снабжавшая их деньгами, была его тещей. – Скажи, что дома нет. На работе в ночную смену. Или в больницу слегли с отравлением. Так пойдет?

– Подумаю, – дернул Вовка плечами, уже придумав цену выкупа. – Только… Только что я буду иметь взамен?

– А что ты хочешь?! – в один голос воскликнули родители.

– Сколько будет длиться ваш отдых? – деловито осведомилось чадо.

– Десять дней, – ответила за обоих мать.

– Десять дней! – присвистнул Вовка. – Нехило стоят путевочки, думаю!

– Что ты хочешь? – насупился отец, желание отцепиться от руки жены и врезать сыну по макушке было просто невыносимым.

– Все это время я не стану ходить в школу, – тоном, не терпящим возражений, оповестил родителей Вовка. Но на всякий случай добавил: – Или так, или никак.

Он доел свой омлет, дохрустел пересушенным тостом. Выпил стакан жидкого чая и пошел чистить зубы. Но прекрасно слышал, как хлюпала носом мать в кухне, жалуясь отцу на жестокость собственного сына. Слышал, как скрипел зубами отец, порываясь наказать засранца. Через пять минут все стихло. И когда Вовка вошел в кухню, родительское соизволение прогулять десять дней школу в первой четверти, едва начавшейся, к слову, было им получено. Потом они сообщили, что улетают уже сегодня после обеда. И он мог бы еще сегодня в школу сходить…

– Не могу! – улыбнулся он гадко. – Договор, родичи, дороже денег!

И Вовка с чистой совестью, если, конечно, это была совесть, а не махровый эгоизм, помноженный на наглость, пошел в свою комнату досыпать. Родительские сборы он проспал. Промычал недовольно и отмахнулся, когда мать попыталась поцеловать его на прощание. Послушал сквозь дрему звук закрываемой входной двери, показавшейся ему самым благословенным звуком на теперешний момент. Тут же вскочил. Проследил с балкона, как усаживаются родичи в такси с нелепыми дорожными сумками. И через полчаса пошел гулять любимым маршрутом: двор – тропинка между гаражами, поросшая кустарником – пустырь – назад тропинкой – двор. Почему он любил гулять именно здесь? Да потому что место было глухое и опасное. Очень глухое и очень опасное! Там даже днем приличные люди остерегались ходить, что говорить про ночь! Там собирался всякий сброд с криминальными наклонностями. И за ними любил наблюдать Вовка. И подбирать все, что оставалось от их сомнительных мероприятий. Сигареты, водка и пиво на дне бутылок. Оброненная мелочь, скомканные десятирублевки. Если очень везло, то случались денежки и крупнее.

Но то, как повезло ему сегодня, не могло даже присниться никогда!

В общем, он решил погулять. Надел старые темные джинсы, темно-зеленую ветровку. Было тепло, но он все равно ее надел. Как считал, для конспирации. Она сливалась по цвету с умирающей листвой кустарников, и если Вовке приходилось прятаться, то заметить его было сложно. Вышел во двор. Тут же нарвался на бабу Нюру – противную, любопытную, рыхлую старуху, не вылезающую со двора со своей блохастой собакой. Баба Нюра то сидела на скамейке возле подъезда, то прогуливалась по двору, как постовой, держа на поводке свою дурацкую собаку, которую прогони – не убежит.

– Вовка, чего не в школе? – прицепилась противная бабка тут же, ее мясистое, вечно блестевшее лицо, напоминающее Вовке сальную сковороду, повернулось в его сторону.

– Время сколько? – зло ощерил он зубы. – Давно уроки закончились!

– Опять шляться по гаражам собрался? – Она дернула за поводок собаку, вознамерившуюся свернуть к подъезду. – Чего ты там все шляешься и шляешься! Вот жопу-то отшибут когда-нибудь тебе там, будешь знать!

– Не каркай, бабка! – процедил Вовка сквозь зубы, как ему показалось, очень тихо.

Но старая карга все равно услышала и разоралась ему вслед, что и хам-то он, и скот, и что по таким тюрьма плачет. Настроение было бы вконец испорчено, не наткнись он уже за гаражами на свою находку. Он вообще-то в то место редко заходил. Все больше по нужде. Сегодняшний день не стал исключением. Сегодня ему тоже приспичило. И как оказалось, не ему одному. Он едва не вляпался, блин! Шагнул на метр левее и… И увидал тощий черный бумажник. Присмотрелся и понял, что его выронил тот несчастный, которому приспичило раньше него самого.

– Лох… – хмыкнул Вовка, двумя пальцами поднимая находку и внимательно рассматривая ее. – Вот лох…

Бумажник был тощим, скорее всего пустым. Он не стал его рассматривать там же. Надо было сваливать. Если засекут взрослые, отнимут. А то и сам хозяин объявится. Тогда все, тогда придется отдать.

Он вернулся домой, заперся, разделся неторопливо, для чего-то вымыл руки, и уже только тогда начал проверять содержимое. И едва не выронил пять сотенных заграничных бумажек.

– Господи… – ахнул Вовка и тут же запоздало перепугался.

А вдруг его кто видел?! Вдруг хозяин этого состояния вернется на то место и станет искать, и ему скажут, что шастал тут парень в темно-зеленой ветровке, с него и спрос?

– Господи… – ахнул вторично Вовка и надолго задумался.