Счастье – сладкая отрава

Они договорились встретиться. Когда Ника к ней пришла, подруга принялась охать и ахать. Слушая ее, Ника не могла отделаться от ощущения, что Олеся жалеет ее со скрытым удовольствием. Вот ведь, мол, как бывает, а у меня, к счастью, все хорошо.

— Я уж тебя не трогала, не звонила, — принялась объяснять она. — Думала, тебе в такой ситуации ни до кого. Вот и решила: подожду, когда захочет, сама объявится. Ой, Ника, как же мне тебя жалко! На одну голову столько несчастий! Ох, прости, не буду. Вырвалось. Давай-ка ты лучше расскажи, как сейчас живешь. Отдыхать никуда не ездила?

Ника смотрела на нее в полном ошеломлении и, видимо, поэтому Олеся немного смутилась:

— Ну, я думала, может, поехала куда за границу нервы полечить. Ведь можешь себе позволить. Чай, не совсем бедная. Тратишь-то теперь только на себя. А отвлечься тебе совсем не мешает.

— У меня сейчас другие проблемы, — покачала головой Ника.

— Что, уже замуж собралась?

Глаза у Олеси жадно блеснули в предчувствии сенсации.

— Как ты можешь! — воскликнула Ника.

Глаза у подруги потухли.

— А чего такого, — пожала плечами она. — Горе, конечно, есть горе, но какие наши годы. Кстати, подруга, если подвернется стоящий мужик, хватай. Потом поздно будет. Фактуру потеряешь. Так что лови момент. Между прочим, есть у меня один кадр на примете. Очень тебе подходящий. Хочешь, познакомлю?

Нику передернуло.

— Ой, да не кривись ты, не кривись. Добра ведь тебе желаю. От всей души. Ну что ты осталась одна, как березка в поле! Времена-то какие. Любой обидеть может. Надо мужиком подпереться. Не век же теперь по Андрею сохнуть. Нехорошо, конечно, так про покойника, но я тебе, Ника, и раньше сколько раз твердила: ненадежный он, как все красивые мужики. Слабый на поверку оказался. Вот мой что на рожу, что в душе — глыба. Где сядешь, там и слезешь. Только я с ним и управляюсь. Зато как за каменной стеной. А Андрей, сразу было видно, слабый мужик. Стержня в нем не хватало. При первом же испытании взял и сломался. И тебя одну кинул.

— Олеся, он попал в аварию!

— Не сломался бы, не попал. Видела я его после Севочкиной смерти. Глаза наизнанку. Говорит, а смотрит не на меня. Будто внутри у себя где-то копается. Я уж тогда сразу поняла: не жилец. Только тебе говорить не стала. Зачем зря расстраивать. Да и надеялась: вдруг очухается.

«А если надеялась и жалела, и сейчас жалеешь, почему у тебя столько торжества в голосе?» — проникалась к ней все большей неприязнью Ника. Однако в ее положении выбирать не приходилось. И, подавив желание встать и уйти, она постаралась как можно спокойней сказать:

— Андрея уже нет. Его не вернуть. А вот мне еще можешь помочь.

— С удовольствием! — воскликнула Олеся, однако взгляд ее стал настороженным.

— Понимаешь… — Каждое слово давалось Нике с трудом. — Мне очень нужна работа. Может, поговоришь с мужем? Или с братом. Мне бы куда-нибудь, хоть на маленькую должность. Неважно кем.

— А-а, — с облегчением выдохнула подруга. — Значит, таким образом решила переключиться. Конечно, целыми днями сидеть одной дома — не сахар. Я вон и то со своими бандитами в четырех стенах совсем озверела. А одной-то поди как тошно. Только кто тебя на маленькую должность возьмет? С твоими-то деньжищами. Люди не поймут.

— Олеся, ты не поняла. У меня никаких деньжищ нету. Потому и работу ищу Жить не на что.

— Куда же они подевались?

Олеся буравила Нику глазами, ноздри ее хищно вздрагивали.

— Андрей… — Ника замялась. — У него оказались большие долги. Он не успел с ними разобраться.

— Так дачу продай.

— Продана, — отрезала Ника. — И квартира тоже.

— Где же ты теперь живешь?

— Купила другую. Совсем маленькую.

— Ну мужик пошел! Мало того, что помер, так еще жену голой оставил! — Олеся захлебывалась от возмущения. — А ты, дура, зачем платила? Мало ли чего он там наделал! Ты-то при чем?

— Я его жена.

Олеся глядела на нее словно на сумасшедшую.

— Уже не жена. Плюнула бы. Пусть Киреев бы разбирался.

— Он не мог. Потому меня и попросил.

— У него ведь тесть.

— Тестя на пенсию отправили.

— Ой, наивная. Да у них ведь наворовано на тысячу лет вперед. Поделились бы, не развалились.

— Под бумагами стояли подписи Андрея, а значит, это долг и моей чести.

— Ой, какая честная. — В Олесином голосе теперь звучали жалость и презрение. — А с работой-то нынче трудно. Особенно в твоем возрасте. Ты ведь ничего толком не умеешь.

Ника вспыхнула:

— Кажется, я неплохо в вашем агентстве работала.

— Вспомнила бабушка Юрьев день! Когда это было! В доисторические времена. Теперь у брата такие асы работают. Ты там только кофе сможешь подавать. Да и то не возьмут. Для этого дела девки молодые существуют с ногами от шеи, которых можно при случае за кофе и… — Олеся хихикнула и вновь принялась причитать. — Ой, плохо, подруга, тебе придется. Как тебя угораздило? Все потеряла! Ты прямо несчастье к себе притягиваешь. Ладно, наверняка не обещаю, но может что придумаю.

Однако Ника поняла: Олеся для нее теперь пальцем о палец не ударит. Она ей теперь не ровня.