Счастье, умноженное на три (СИ)

Я сидела на скамье в зале суда и не могла поверить в происходящее. Виктор сидел рядом и крепко сжимал мою ладонь. Он прибежал как раз, когда началось слушание, ворвался в зал, перебивая своим появлением речь Сергея, который жалобно рассказывал, как несправедливо с ним поступили. Виктор все заседание вскакивал с места, всё время яростно протестуя, за что чуть не был выгнан судьёй из зала. Неужели действительно тогда в клинике произошла ошибка, только не со мной? А что, если Виктор является биологическим отцом каких-нибудь других детей, и женщина, что проводила ЭКО в то время, когда и я, даже и не знает о подмене?! Ну, с кем-то ведь перепутали донора?! Ошибка ведь была?! Вопросы один за другим рождались в моей голове, и мысленно я не присутствовала на этом слушании, урывками отмечая кое-какие слова, сказанные то судьёй, то адвокатом и Сергеем, что на публику играл так, словно проживает последний день в своей жизни. Это крах! 

Когда очередь дошла до Виктора, и вскрыли конверт, который должен был опровергнуть его отцовство на ребенка Ники, я даже не удивилась положительному результату. Она победно посмотрела в нашу сторону, давая понять всем своим видом, что была права, а на её лице отчетливо читалось: "Я же тебе говорила!"

Перед тем, как стукнуть своим молотком, судья назначила Виктору выплату алиментов, а Сергею позволила видеться и проводить с детьми выходные. 

– Я советую Вам, – обратилась судья ко мне, – найти общий язык с отцом Ваших детей, Вам обоим так будет проще договориться, кто какие дни проводит с детьми. Лучше, чтобы вы пришли к общему мирному решению, через суд эти проблемы советую не решать, вам же хуже будет! - громко стукнув молотком, она закончила: – Заседание окончено! 

На ватных ногах я покидала здание суда. Виктор, чернее грозовой тучи, сказал что-то своему адвокату очень недовольным тоном и, взяв меня за руку, направился на улицу. Мне надо было срочно вдохнуть глоток свежего воздуха, иначе я прямиком здесь и прилягу. Волнение и напряжение сделали свое дело, я дошла до той кондиции, где крепкое плечо и широкая грудь мне была просто необходима для того хотя бы, чтобы выплакаться как следует. Сергей - отец моих тройняшек! Не могу в это поверить! 

– Полина, дорогая, ты такая бледная! Любимая, всё будет хорошо! Вот увидишь, это не конец! Я лично съезжу в ту клинику и побеседую с главврачом! И, даже если это правда, это ничего не меняет, слышишь?! – голос моего мужа, пропитанный горечью, ещё больше расстраивал меня. Я только на секунду представила, каково ему. Что он чувствует, услышав слова о том, что тройняшки - не его дети. Будь я на его месте, там бы и упала в обморок. Почему жизнь так несправедлива ко всем нам? После всех принятых мер по поводу подмены анализа экспертизы ДНК, не было смысла утверждать, что всё это ложь. 

– Виктор, прошу тебя, не оставляй меня сейчас одну, мне очень плохо, и находиться одной для меня будет очередной пыткой! – я прижалась к его груди, пытаясь глубоко дышать и не упасть прямо под его ноги. Виктор бережно обнял меня, вдыхая запах моих волос, и тихо молвил: 

– Как скажешь, дорогая, главное, прошу тебя, не надо так сильно переживать по этому поводу. Наблюдать за твоим состоянием для меня невыносимо. Такое ощущение, что меня режут без ножа. Поверь, моя Незабудка, ничего не изменилось, ты - мать этих детей, и они будут жить с нами! А этого пижона надолго не хватит, вот увидишь! Главной цели он добился - сделал тебе больно, в скором времени он потеряет интерес, а вот алименты останутся! Даже если я не хочу его паршивых денег, мы их возьмем для того, чтобы ему жизнь мёдом не казалась, а средства можем переводить в какой-нибудь детский дом, – он говорил и говорил, пытаясь меня успокоить. 

Отстранившись от его груди с намерением покинуть это место и уехать домой, я заметила направляющегося в нашу сторону Сергея. Внутри меня всё сжалось от ненависти к этому человеку, да так сильно, что тошнота подкатила к горлу, и я, не сдержавшись, вернула утренний завтрак прямо к порогу здания суда. 

– Поль! Ты в порядке? – Виктор нагнулся возле меня, собирая мои волосы, отчаяние в его голосе говорил само за себя. Сергей также попытался выразить сопереживание к моему состоянию, но мне уж точно было не до него. 

– Полин, послушай, – начал он, но тут же был перебит Виктором: 

– Проваливай, ты что, не видишь, до чего довёл её или тебе мало? Лучше будет, если ты по-хорошему уйдёшь, я ведь на пределе, не посмотрю, что мы стоим у здания суда! Или ты хочешь прямиком в реанимацию отправиться?