Счастье в кредит. Книга 2

И Наташа чутко ловила, не проскользнет ли в Андрюшкиных рассказах какое-нибудь женское имя, пусть мельком, скороговоркой… Она бы поняла… Но он говорил только о своих приятелях, словно девчонок вокруг и не существовало…

Она старалась быть как можно предупредительнее, стремясь своей лаской и заботой растопить тонкий ледок, незаметно появляющийся между ними.

А Андрей словно не видел ее стараний. Зато, как занудливый дед, был готов заметить любую ее промашку или оплошность. Будь то пересоленный суп или закончившаяся в рукомойнике вода.

— Можно было напомнить утром, чтоб я принес?! — раздраженно восклицал он, когда перед сном внезапно оказывалось, что нечем вымыть руки.

Он выполнял свою мужскую часть работы по дому — дрова и вода. Но если забывал сделать что-то вовремя, то почему-то всегда винил в этом Наташу.

— А ты сам разве не знаешь, что нужно? — возражала она на его упреки.

И получала в ответ отповедь:

— Я что, обязан обо всем помнить? У меня другим голова занята!

А уж такая, простите, житейская необходимость, как туалет, и вовсе казалась неразрешимой.

По теплой погоде несложно было сбегать в дощатый домик на участке. А по холоду, да под дождем ночью? У профессора был оборудован в доме теплый чуланчик, но выгребную яму давно не чистили. Профессор-то с Ириной обычно наведывались на дачу лишь пару раз за зиму, им хватало.

Наташа и Андрей старались не пользоваться им, чтобы не обрести новых хлопот на свою голову. Она пыталась ставить в сенях ведерко, но Андрей так убийственно ее высмеял, что она раз и навсегда оставила эту затею.

«Как же в деревнях люди живут? — ужасалась Наташа. — Никогда не думала, что это может стать проблемой».

Простая деревенская жизнь теперь не казалась ей такой легкой и приятной, как раньше.

Она почему-то стеснялась попросить Андрея проводить ее вечером с фонариком, и мужественно топала одна, в страхе шарахаясь от каждого куста.

А он ни разу не предложил сам — слишком низменная тема для обсуждения.

Но, к сожалению, именно из этих мелочей быта и складывается семейная жизнь.

«Любовная лодка разбилась о быт», — цитировала Наташа самой себе Маяковского, пытаясь разобраться в причинах их скрытого, но все нарастающего разлада.

Да и дорога до институтов и обратно отнимала слишком много времени. В поселковом магазине ничего не купишь — даже картошку приходится везти из Москвы. Да еще толкаться с полными сетками в битком набитой электричке. Кошмар, сколько людей, оказывается, ездят из Подмосковья на работу в столицу…

Наташа так выматывалась от этих поездок, что когда добредала наконец от станции до дачи, хотела только свалиться на койку и лежать, ни о чем не думая… Но надо было топить печь, готовить еду, греть воду для мытья посуды… А стирка!

Да еще хотелось, чтобы Андрей, входя в дом, видел не ее уставшую физиономию с прилипшей ко лбу челкой, а сияющую, улыбающуюся, радостную жену…

Наташа и улыбалась, и радовалась, только улыбка с каждым новым днем становилась все тоскливее и вымученнее.

Под полом в углу послышалось шуршание, словно кто-то скребется. Мыши?!

Наташа испуганно затормошила Андрея за плечо.

— Андрюшка! Слышишь?

Он сонно поднял голову.

— Что?

— У нас мыши!

— С чего ты взяла? — Он прислушался. — Это ветка о стекло скребет. Спи. Не мешай.

— Я боюсь…

Она нашла повод прижаться к нему всем телом.

— Тебе показалось…

Но тем не менее он обнял Наташу, и они некоторое время молча лежали в темноте, слушая монотонный шорох дождя.

Потом Наташа осторожно положила голову ему на грудь, ласково обвив руками.

Стыдно признаться, но ей так хотелось сейчас его ласки.

— Андрюшенька… — шепнула она.

— М-м… — промычал он, убаюканный ровным шелестом дождевых струй.

— Я соскучилась… — преодолевая себя, выдавила она.

— Я же здесь… — не понял он.

Не понял или… не захотел понять?

Наташа вся внутренне сжалась, испытывая небывалое унижение. Разве он не видит?.. Не чувствует?.. Жена она ему или нет?

Андрей со вздохом повернулся к ней. Медленно и как-то лениво ткнулся губами в щеку…

Словно одолжение делает…

Наташа вытянулась в струнку, обнимая и притягивая его к себе. Она не хотела и не могла остановиться. Ей хотелось убедиться, что она по-прежнему мила ему и любима… А как еще можно убедиться в этом?

— Мы… так редко… — стыдливо шепнула она с тайным упреком.

— Ну мы же не первый год живем, — резонно ответил Андрей.

— Ага… всего второй…

— Думаешь, медовый месяц длится вечно?..

Он подхватил Наташу и усадил на себя верхом. Она склонилась к его лицу, осыпая его горячими, порывистыми поцелуями, потихоньку расшевеливая и зажигая…

Но все равно эта близость не давала того, чего хотелось Наташе. Андрей был с ней, вернее было его тело… а душа… Она словно спала… Какие-то иные грезы, не о ней, которая рядом, читала Наташа в его прищуренных глазах… И не так должны обнимать любящие руки… Все не так… Они же молоды и горячи… А по Андрею кажется, что он усталый, пресытившийся земными радостями старичок…

Наташа встала, накинула халатик и ушла в другую комнату, к печке.

Андрей тут же уткнулся носом в подушку и опять уснул.