Счастье в мгновении

— Милана, как Питер? Какие прогнозы ставят врачи?

— Говорят нужно ждать, но неизвестно какое его будет здоровье, когда он придёт в себя.

— Питеру меньше всего повезло… — с печалью в голове молвит подруга. — Я уверена, что он, находясь в состоянии комы, борется за любовь в отношении тебя.

Слова Ритчелл заставляют меня опечалиться. Я желаю видеть его счастливым, веселым, здоровым… но сейчас он на грани жизни и смерти.

— Эх… нам сюда, — вздохнув, указываю я на палату. — Проходи, не обращай внимания на вещи. Это родители утром пришли и побросали все, так как мы всеми решили пойти к Питеру.

— Я тогда сюда положу продукты.

— Доставай, вместе сырники скушаем.

— Милана, а почему две кровати в палате? Ты с другим пациентом здесь лежишь?

— Ты прям как папа, — улыбаюсь я.

— Джексон ночует со мной.

— Правда? Он прилетел?

— Да.

— Это здорово, главное, чтобы ты была не одна. А родители, Джексон, сейчас у Питера находятся?

— Верно, я как раз от них шла в свою палату.

— Не знаешь, когда выпишут тебя?

— Ещё нет, надеюсь, что скоро.

— Мил, ну пожалуйста, не грусти. — Обнимает меня Ритчелл, прижимая свое щеку ко мне. — Я готова сделать все, чтобы ты не грустила. Что мне сделать для тебя?

— Ты уже многое делаешь. Пришла ко мне, заключила в дружеские объятия, поддержала меня.

— Милана, и ещё мои родители также просили передать тебе, чтобы ты выздоравливала, как можно скорее. Они также беспокоятся за тебя.

— Спасибо тебе и твоим родителям за заботу. Для меня это очень ценно!

— Это мелочи, поверь мне… — искренне выражается Ритчелл.

— Это самые лучшие и приятные мелочи в жизни.

Мы залезаем на мою кровать.

— Мил, а можно вопрос?

— Да.

— Как мама Питера и Джексона? Я боюсь представить, что она чувствует сейчас… Это такая боль, когда твой сын находится в коме.

— Плохо. Она так осунулась, похудела за эти дни, под ее глазами синяки образовались. Она все время плачет.

— Ужас. Боюсь представить ее.

— И да, она во всем произошедшем винит меня, — подмечаю я.

— Что? Не поняла.

— Давай покушаем сырники, и я расскажу в подробностях все.

— Согласна! А то я так не очень все понимаю. И вообще Милана, ты помнишь, почему произошла авария? Что случилось? Вы поссорились с Питером или что?

— Сначала сырники, — объявляю я и, впервые за все время, расплываюсь в улыбке. Невозможно сдержать искренние эмоции от моей душевной сестры — Ритчелл.

— Да.

Мы вкушаем угощения, принесенные Ритчелл, и в процессе этого я толкую, что произошло в детальных подробностях. Ритчелл в период моих историй, то и дело, берется за голову и заливается слезами.

— Мне не верится, Милана. Мне страшно представить через что тебе пришлось пройти. Я не могу поверить. А Питер… О, Боже…

Мы вместе начинаем всхлипывать.

— Вы столько натерпелись, бедные. Но почему мне ничего не сказали?

— Мы никому не стали говорить… Даже родителям.

— Подруга, дай обниму тебя.

Обнимая друг друга, мы обе плачем.

— Милана, я, конечно, все понимаю, что сейчас не время спрашивать это, но все-таки… — сопит Ритчелл, вытирая салфеткой свой нос.

— Спрашивай Ритчелл.

— Ты любишь Питера?..

Как его не любить, если он делал меня такой счастливой?

— Да… — тихо проговариваю я.

Я знала, что Ритчелл об этом спросит.

— Знаешь, я никогда не думала, что любить — это так сложно. Я люблю Джексона, со всей нежностью, он моя первая любовь, но Питер для мен, как часть моей души. Я не имею понятия, как мне быть.

— Не хотела бы я находиться на твоём месте, подруга, — обнимая меня за плечи, говорит Ритчелл. — И как быть? Что думаешь?

— Для меня важно, чтобы Питер поправился, а затем я расскажу обо всем, что было между нами с Питером, Джексону.

— Так ты кого выбираешь, подруга? Кто лучше целуется, признавайся, — шутит подруга сквозь слезы.

— Я тебе говорю такие вещи, а ты смеёшься.

— Не обижайся, я же по-дружески.

— Знаю!

— Так, отвечай же.

— Конечно, Джексона, так как я его люблю с самого детства. Но я не могу объяснить чувства, испытываемые к Питеру. Возможно, это привязанность или чувство гармонии в душе, в случае, если я общаюсь с Питером. И это меня тревожит. Я задыхаюсь от этих чувств… — Молчу секунду. — Честно сказать, я боюсь признаться Джексону, что целовала Питера. Но я не хочу терять Джексона, и общение с Питером тоже.

— Непросто… Милана, ты в такой ситуации… Я даже не знаю, чего бы посоветовать тебе. Но лучше всего нужно поговорить с Джексоном, я уверена, что он поймёт, хотя ему нужно будет время, чтобы все обдумать.

— Я боюсь говорить ему об этом. Он не поймёт меня. Я не хочу его терять.

— Милана, по-другому никак. Ложь до добра не доведет.

— Нет, все же лучше сказать после того, как Питер придёт в себя, и тогда я все скажу ему.

— Твой выбор, конечно, но лучше исправлять ошибки вовремя, иначе потом будет поздно.

— Спасибо тебе за советы!

— Милана, знаешь, как только я начала дружить с тобой, я поняла одну вещь: я перестала смотреть сериалы, так как уже который год, смотрю бесконечный сериал, где ты играешь, между прочем, главную роль, — смеется подруга заразительным смехом, за что я ей очень благодарна, так как я уже начала забывать, что такое смеяться от души.