Счастье в мгновении

Я трясущимися руками вставляю в разъем телефона провод от наушников и надеваю их на уши. Питер нажимает на запись. Я слышу мелодию без слов группы The Fray песни «Never Say Never» и голос Питера, искренне гласящий:

***

Наша любовь, как снег в океане,

Мы так и не досчитали до ста…

Мы пребываем в своих грезах,

Плача навзрыд до утра.

Что же нам делать?..

Бежать или остаться? Забыть друг о друге навсегда?

Но, чтобы там ни было, мои губы никогда не забудут,

Когда получили взаимный ответ от тебя.

Я буду любить тебя

Всю свою вечность.

И вспоминать твой трепетный взгляд,

Который дал мне возможность жить, находясь в коме,

И бороться за жизнь, за тебя…

Я чувствовал тебя, когда был на грани жизни и смерти,

Я ощущал твои нежные руки,

Я так хотел прижаться к тебе, как можно крепче,

И не находиться с тобой в разлуке.

Я вспоминал, как мы танцевали,

С искрой в глазах смотрели друг на друга,

Как я держал с нежностью твою руку,

И желал только одного: быть с тобой рядом, заботиться и поддерживать друг друга.

Но как же так?

Ты — моя сестренка…

Я не верю, что нам не суждено…

Но даже этот факт не остановит меня,

Вспоминать о тебе с любовью, моя любимая девчонка.

Ведь ты — мой ангел-хранитель,

Мой луч солнца, пронзающий сердце мое,

И к чему бы, не привели наши дороги жизни, события,

Моя любовь не угаснет, поверь, пока я — живой…

Я воспроизвожу его ласкательный, безнадежный, взволнованный, грустный голос, читающий строки, взирая на него, и ухожу в свои мысли. Эти слова… Питер… Для Питера последний час со мной — целая жизнь. Как же трогательно… Слезы градом. Словно Питер создан для тебя того, чтобы любить меня. Внутри меня — крики, вопли, война чувств.

Стою в раздумье. Вот же жизнь… череда противоречий. Даже любя, мы уходим, сбегаем на вечность, которая равняется всего лишь нескольким десяткам лет…

Я касаюсь его руки, и понимаю, что это в последний раз. Мы использовали возможность. Мы исчерпали все. Мы насытили каждого воспоминанием, а на большее — нет шанса, не предоставила его нам Вселенная…

— Питер, — воплю я от его строк, вынимая наушники, — и я тебя люблю… Эти слова… Спасибо… Я… я… Ты для меня близкий человек.

Секунда, другая… Мы стоим и смотрим, перебирая в памяти события, ставшие для нас — солнцем, ярким, теплым, летним…

— Мы получается же брат и сестра, да? — выдавливает через внутреннюю боль Питер. Я боюсь представить, что он чувствует, говоря мне эти слова.

— Всегда мечтала о старшем брате! — старюсь улыбнуться я.

— А я о младшей сестре! — притворяется Питер.

— Правда? — смеюсь и плачу я.

— Милана, — кричит нам мама, — идём на посадку.

— Секунду, мам.

Мое сердце насчитывает в этот момент пульс свыше 100 ударов в минуту.

— Будем поддерживать общение? — быстро вырывается из уст Питера на слова мамы. — Я не смогу без него, — нежно произносит он, убирая слезы с моих щек.

— Да… но, я думаю, расстояние нам тоже необходимо.

— Да… — с грустью выражается Питер.

— И Питер, разберись с моим отцом… Я верю, что у тебя есть шанс сблизиться с ним. И не забывай Джексона. Вы же, как никто, знаете друг друга…

— Да… Береги себя в Мадриде. Я знаю, ты будешь счастлива!

Улыбается Питер, но в его глазах море слез. Он все сказал в этих неповторимых, важных для меня строках, строках, в которых больше чувств, чем букв.

— Спасибо! Взаимно!

— Люблю тебя, моя младшая сестра… — щебечет он.

— И я тебя люблю, мой старший брат. Мне пора…

Питер кивает мне, я беру свой чемодан, еще раз осматриваю Джексона, Питера, Ритчелл… Попрощавшись с родителями Ритчелл, мы с мамой берем чемоданы и двигаемся к проверочному пункту. Мое сердце разрывается на куски в этот момент. В нем сейчас кучу осколков, оно готово умереть, ведь есть за что и ради кого?..

Я знаю, что они, мои друзья, взирают на мое отражение, которое с каждой секундой отдаляет нас и скоро отдалит на миллиард километров друг от друга. И все. Возможно, мы не встретимся больше. Никогда. Нет. Я не могу так. Мне нужно еще раз попрощаться с ними. Я мгновенно ставлю сумку на пол и бегу обратно.

— Куда ты? — кричит мама, недоумевая от моих действий.

Я обращаюсь в бегство, с ветром, доносящимся от моего бега, еще раз обнимаю Ритчелл, Джексона, Питера. Рука Джексона задерживается на несколько секунд на моей. Он неохотно ее отпускает… оставляя на ней внутреннюю татуировку, выгравированную своей кровью, и смотрит на меня безнадежным и прощальным взглядом.

— Друзья, родные, я вас очень люблю, — громко говорю я плача, провожая их своими глазами.

— И мы тебя, — кричит подруга, захлебываясь в слезах. Джексон и Питер уже не сдерживают себя, подтирая рукой глаза. Питер обнимает Ритчелл, чтобы та успокоилась. Я ухожу и по-прежнему, не отводя взгляда, на этих троих, которые заняли главные места в моем сердце. Я полюбила их всей душой. Я буду очень скучать по ним. Но наши воспоминания останутся со мной, они никуда не денутся.

Сев в самолёт, первое, что я делаю, беру подаренный Ритчелл, дневник личных записей и принимаюсь писать.

***

«Любви все возрасты покорны», -

Заявил когда-то царь царей.

Возможно, в данной фразе был он в чем-то прав,

Уж многие об этом говорят.