Счастья хватит на всех

Супруга Туманова всегда подчёркивала своё восточное происхождение в одежде и макияже, к тому же очень любила массивные украшения с имитацией под старину.

Нюрка фыркнула.

— Почему бы и нет? Женщина должна быть красивой!

— Причём по стандартам красоты Туманова, — пробормотала Сашка в сторону, как-то разом испытав неловкость и за свои короткие волосы, и за удобные джинсы.

На проходной охранник долго копался в списках, сверяя фамилии и лица обеих девушек, наконец выдал им заветные пропуска — картонки на синих ленточках со светлым ликом Туманова.

— Охранная грамота, — хмыкнула Сашка, вешая пропуск на шею.

Нюрка её, кажется, не поняла. Да и не до того уже было — навстречу им спешил крайне озабоченный Ренат.

— Ну наконец-то! Давайте быстрее, сейчас уже первые зрители будут заходить. Значит так, стоите в фойе, возле входа в зал. Одна у правого входа, вторая у левого. Вот коробки, тут по пятьдесят футболок, а тут по сто дисков. Всё по двести рублей. С третьим звонком заходим в зал, на первых аккордах «Родного края» тихонечко возвращаетесь в фойе, после этой песни начнётся антракт. В антракте снова продаёте нашу продукцию. Второе отделение закончится как всегда, нетленкой «Спасибо, зритель». На ней опять выходите в фойе и дораспродаёте остатки. Когда все зрители разойдутся, проходите вот через этот коридор в сто пятую комнату и ждёте меня. Я заберу выручку и проведу вас к Всеволоду Алексеевичу. Поздравите его, автографы возьмёте. Всё ясно?

Нурай радостно кивала. Сашка мрачно смотрела на коробки, размышляя, куда их девать во время концерта. Не в фойе же бросать?

— А сесть нам где? — поинтересовалась она вслед уже повернувшемуся, чтобы уйти, Ренату.

Тот махнул рукой:

— Да где увидите свободные места, там и садитесь.

Вот тебе и «фан-сектор». Сашка подумала, что могла бы сесть на своё место в пятом ряду. Но прикажете тащиться с коробками во время концерта через весь зал? И что тогда делать с Нюркой?

— Да ладно, пристроимся где-нибудь, — оптимистично заявила та. — В крайнем случае у дверей постоим.

А пока что они стояли в фойе, где уже начали собираться люди. По примеру Нурай Сашка в одну руку взяла диск, на вторую повесила футболку. На футболки народ даже не смотрел, а вот дисками интересовался, спрашивал цену. До третьего звонка удалось продать штук пять. У Нурай, судя по всему, торговля шла бойко — она не стеснялась созывать людей фразами вроде «Новый альбом Туманова! Ограниченный тираж! Купите футболку для автографа!», и покупатели к ней шли.

— Ты обалдела, — заметила Сашка, когда они, уже последними, заходили в зал и заволакивали коробки под неодобрительными взглядами билетёрш. — Какие автографы? Всеволод Алексеевич не станет расписываться на футболках! Да он вообще ни на чём не распишется на юбилее, тут же съёмка, гости, всё по минутам распланировано.

— Какая разница? — пожала плечами Нюрка. — Главное — кассу сделать.

Концерт пришлось смотреть стоя, свободных мест на задних рядах не нашлось. Сашка почти ничего не видела, не спасали даже установленные в зале экраны. Впрочем, ей всё равно не удавалось погрузиться в атмосферу концерта. Все мысли крутились вокруг чёртовых дисков и футболок, а особенно вокруг обещания Рената, что их проведут к Всеволоду Алексеевичу. Ещё одна стародавняя мечта — попасть к нему в гримёрку. Так странно, десятки раз бывать за кулисами, но видеть его только мельком, боясь подойти, заговорить. Тоня, наверное, могла бы организовать их встречу на каком-нибудь рядовом концерте, выгадать момент, когда шеф в благостном расположении духа. Но Сашка никогда не просила ни о чём подобном. Предпочитала сама держать дистанцию. Почему? Опасалась новых разочарований? Или просто не могла побороть собственную стеснительность, давно вытравленную из обычной жизни, где она — врач, ежедневно принимающий десятки решений, берущий ответственность за чужое здоровье, — всегда возвращающуюся, сто`ит на горизонте замаячить Туманову.

И вот всё сложилось само собой. Никто Рената за язык не тянул, это его идея провести «фанатов» к артисту. А может быть, Всеволод Алексеевич решил оказать любезность? Сколько там минут он уделит им? Пять от силы. Сколько ещё нужно, чтобы сфотографироваться на память? Надо будет сказать ему какие-то добрые слова. Надо найти для него добрые слова, чёрт возьми! И исполнить свою, пускай давно просроченную мечту!

Она толком и не заметила, как пролетело первое отделение, только когда Туманов запел «Край родной», очнулась, дёрнула Нюрку за локоть. Та стояла с совершенно заворожённым видом, погрузившись в какую-то свою сказку.

— Пошли, сейчас народ ломанётся в туалет и за бутербродами, — прошипела Сашка. — Эй, очнись, спящая красавица!

— Дай дослушать!

— Дома дослушаешь, на диске. Там всё то же самое.

На них уже оглядывались сидящие поблизости зрители. Нурай с недовольным видом подхватила коробки. Ну а кто спорит, мало радости. Сашка тоже бы сейчас с удовольствием сидела и медитировала под любимый голос.