Счастлив по собственному желанию. 12 шагов к душевному здоровью

Видимо, он надеялся, что я буду с ним спорить, но его прогнозы не оправдались. Ему нужно было выговориться, и я дал ему эту возможность. После чего я похвалил его и сказал, что, хотя относительно своей готовности любить он мне солгал, я на него, в общем-то, не в обиде, поскольку чувства уже стали у него появляться. «А то, что вы начали с презрения, так в этом ничего странного», – закончил я.

Человек, не доверяющий себе, верящий только букве – это человек оценки и требований долженствования. Мой пациент прятался под этой выдуманной им маской из-за своего страха перед любовью и искренними чувствами.

Как улитка прячет своё нежное тельце в раковину, так и он прятал свою тонкую душу под завесой слов. Многие поступают таким образом, но они не знают, что не найдут в этом укрытии ни воздуха, ни пищи и непременно погибнут.

В третий раз он был удручён больше обычного, но все-таки, как вы догадываетесь, пришёл. Он, видимо, долго и мучительно думал над моими последними словами, и они повергли его в трясину самобичевания и уничижения. «Я ничего не стою, – говорил он мне в этот раз, – моя жизнь пошла прахом. Я никогда не смогу полюбить, это катастрофа». Через слово он повторял: «кошмар», «безумие», «это невыносимо», «это конец» и т. п. Казалось, он был раздавлен. И тогда я стал спрашивать, что у него есть. Поначалу ему трудно было вспомнить хоть что-то, кроме работы. Потом он вдруг осознал, что у него есть семья, пятилетний ребёнок, постаревшая мама, дом далеко в деревне, где он проводил школьные каникулы в детстве, ещё остались старые друзья, кроме того, он чувствовал в себе талант преподавателя, и много ещё хорошего и дорогого.

С каждой минутой ему становилось все лучше и лучше, ведь он расширял своё душевное пространство, которое до этого момента фактически коллапсировало под натиском словесных бомбардировок. Потом он вспомнил, что у него ещё есть сестра, с которой он уже несколько лет не виделся, подрастает племянник, которому он давным-давно пообещал купить игрушечный грузовик. И тут он снова в сердцах сказал: «Какой кошмар! Я ведь так и не сделал этого!» – «Ты его любишь?» – спросил я своего пациента. «Конечно!» – не раздумывая, ответил он. «Тогда главного кошмара мы избежали», – облегчённо заметил я. Упрощая, можно сказать, что после того, как мой пациент вспомнил все, что было ему дорого, в нем вновь возникла способность любить и чувствовать эту любовь, которые были жестоко подавлены его словесной аргументацией, убеждавшей его, что чувствовать – это больно и рискованно. Теперь он так не думал, да и «проповедей» от него я больше не слышал.

Теперь подведём некоторые итоги. Мой пациент в разное время мучился тремя словами: «надо», «плохо» и «никогда».

Тот, кто знает, не говорит. Тот, кто говорит, не знает.

Лао Цзы

Сначала он был до краёв полон своими «надо», «должен», «следует», «необходимо». От этого он и стал машиной «с программным управлением», полностью разучился чувствовать, подавил свои естественные желания и порывы. Он отдал себя на поруки бездушных правил и бесконечного числа умозаключений, которыми его снабжал язык. Чем-то он очень напоминал попугая, он разучился переживать и сочувствовать. Как выяснилось после нашей первой встречи, эти слова служили ему для того, чтобы «приструнить свои чувства».

Когда мы следуем своим «надо» и «должен», мы следуем зову своего рассудка, условного рефлекса так же, как собачка Павлова реагирует на мигающую лампочку. Душевный труд, решение сердца даётся нам не так-то просто, за него нужно побороться, причём ни с кем-нибудь, а со страхом, совестью, неловкостью, завистью и эгоизмом. Но это честное, выстраданное решение, и вы не держите за пазухой камня (подобно моему пациенту), который может сослужить вам плохую службу, если вы упадёте с моста в воду.

Кроме того, эти императивы действуют наподобие латиноамериканских диктаторов. Они требуют и приговаривают, они беспощадны к своим носителям («я должен» или «мне необходимо») и агрессивны по отношению к другим людям. Такой болезненный максимализм может сильно ранить. Если мы каждому ставим на лоб штамп «ты должен», мы лишаем себя способности входить в его положение, сострадать ему. Мы не позволяем ему обращаться к нам со своими искренними чувствами. Мы ограничиваем жизнь нелепыми рамками, способными погубить кого угодно, лишив его целебных жизненных соков.