Счастливая девочка растет

— Да как же так, деточка?! — удивляется Бабушка. — Надо же узнать, кто победил!

И я слышу голос объявляльщицы со сцены, и тут же ко мне подбегает женщина, которая меня записывала, она улыбается Бабушке и тащит меня.

А голос на сцене говорит: «…и победителем конкурса стала Нина Шнирман — пионерский лагерь Академии наук ‘Поречье’». И меня выталкивают на сцену. Все очень громко хлопают. Я подхожу к женщине, она что-то говорит, хлопать перестают, но я не понимаю, что она говорит, только вдруг слышу и понимаю: «… небольшой приз победителю нашего конкурса». На сцену выходит девушка, что-то передаёт женщине, а та передаёт мне — и у меня в руках маленькая, тоненькая то ли тарелочка, то ли блюдце. Я говорю женщине громко: «Большое спасибо!», потом поворачиваюсь лицом к залу, говорю: «Большое спасибо!» — и кланяюсь.

Мы едем домой. Бабушка меня обнимает за плечи и говорит:

— Деточка, как чудесно ты спела!

Я спрашиваю:

— Бабусь, как тебе это блюдце? — Потому что мне оно совсем не понравилось, а я хотела его Мамочке подарить.

— Прекрасная тарелочка! — говорит Бабушка очень серьёзно.

Приезжаем домой, нас все встречают в прихожей. Мамочка говорит:

— Победила!

Я киваю головой, протягиваю Маме блюдце и говорю:

— А это мой тебе подарок, правда, очень маленький!

Мама берёт блюдце, переворачивает его и охает:

— Спасибо, милая, замечательный подарок!

Мы все всемером обедаем. А Мишенька сидит на таком необыкновенном раскладном высоком стуле — Мамочка говорит, что мы все на нём сидели, когда были маленькие. И я вспоминаю, как Анночка на нём сидела до войны.

Рассказываю про конкурс — все смеются. Я, конечно, рассказываю немножко смешнее, чем было на самом деле, потому что там всё было неинтересно и глупо, а мне хочется, чтобы было смешно, но я рассказываю правду, просто, когда что-то описываешь, можно про одно сказать — это будет, как говорит Папа, «информация», а можно про другое — тогда это будет смешно. И я рассказываю про толстого мальчишку — у него два живота и два подбородка, и он так нахально поёт… и все его подбородки и животы трясутся в такт.

— Вот видишь, Нинуша, — говорит Мамочка, — ты на конкурс идти не хотела, а стала его победителем!

— Мамочка, ты не представляешь, как там все ужасно пели — фальшиво, только один красивый голос, у одной девочки… Вообще, нормально пели там только человек… пять, не больше!

— Но ты победила! — говорит Ёлка гордо. — Не важно, сколько там человек, ты победила!

— А как ты сама считаешь, — спрашивает Папа, — как ты спела?

— Неплохо! — говорю. — Совсем неплохо!

И я думаю: почему у меня в груди вдруг такая радость — и когда мы с Бабушкой домой ехали, и сейчас?

И понимаю: я впервые пела в таком большом зале и люди, которые меня слушали, очень тихо дышали!

Я больше не Шнирман

С конкурса прошло несколько дней. Вечером садимся всей семьёй ужинать, и вдруг Папа говорит задумчиво:

— Да-а-а! А я ведь больше не Шнирман и даже не Георгий Львович!

— Как это? — поражается Ёлка, и глаза у неё становятся большие-большие.

— Ну вот так получилось — больше не Шнирман!

— Нет, Папочка, ты Шнирман! — Анночка говорит очень уверенно.

— Не-ет, не-ет! Я больше не Шнирман, — качает Папа головой печально, но я вдруг чувствую, что здесь что-то не то, здесь что-то вроде шутки.

— Жоржик! — смеётся Мама. — Ну хватит! Расскажи!

— Прихожу я сегодня по делам в Президиум Академии наук, — рассказывает Папа. — Встречают меня там знакомые и малознакомые люди, и все говорят: «Вот отец той девочки, которая так замечательно поёт!» И пальцем на меня показывают. И никто мне не говорит, — я чувствую, как Папа с трудом сдерживает улыбку, — «Здравствуйте, Георгий Львович!» или «Вот Шнирман пришёл!». Нет! Все говорят: «А вот отец той девочки, которая так замечательно поет!»

— Ну, Пап, знаешь… — Я даже не понимаю, сержусь я или мне смешно. — Ты Большой Учёный… а тут какой-то дурацкий конкурс, где никто петь не умеет! Тоже сравнили в вашем Президиуме!

— Скажи, Мартышка, — Папа говорит вполне серьёзно, — вот ты что-то хорошо делаешь, а рядом человек это же делает хуже тебя. Ты что, считаешь, что он никуда не годится?

— Да, — говорю, — он никуда не годится! Потому что в конкурсе пения не могут принимать участие люди без голоса, без слуха и без всяких чувств!

— А кто может принимать участие в конкурсе? — спрашивает Мама. — Назови конкретно!

— Бабушка, — начинаю я перечислять, — ты, Ёлка, Анночка, я, Бебочка даже могла бы принимать в нём участие — у неё хоть и слабый голосок, но она чисто поёт и с чувством! Нина с нашей кухни в лагере, дядя Шура…

— Ты ещё назови мою крёстную! — предлагает Папа.

— А что твоя крёстная?

— А моя крёстная была оперной певицей, — сообщает Папа, — и, когда она пела в комнате, стаканы лопались!

— Нинуша, — говорит Мама, — у тебя редкий, очень красивый голос, ты прекрасно поёшь, и я была уверена, что в конкурсе ты победишь.

И тут я понимаю: Папа эту смешную историю рассказал, потому что он очень радуется, что я победила в конкурсе!

И даже гордится! И Мамочка так обо мне сказала…