Читаем Счастливая семья полностью

Семен Михайлович был очень горд собой и считал, что все придумал идеально. Сделал доброе дело, а заодно убрал с глаз долой возможную неприятность и проблему. Так что все остались только в выигрыше. Валя не взяла деньги, но уехала. Только о том, что она так и не пришла в столичную больницу, Семен Михайлович узнал спустя полгода – позвонил его бывший ученик поздравить с днем рождения и спросил, где та замечательная медсестра, которую они так и не дождались. У Семена Михайловича затряслись руки. Никто в больнице не знал, куда делась Валя. Она ни с кем не поддерживала связь. Никто не знал ее нового адреса. Подтвердилось только одно – Валя уехала.

В какой-то момент Семен Михайлович испугался за свою жизнь – личную. Ведь Валя могла вынашивать план мести и явиться к его супруге, которой совсем не нужны были лишние волнения. Она только что сделала операцию по удалению груди – слава богу, что опухоль обнаружили на ранней стадии, так что Семен Михайлович обозвал себя тысячу раз идиотом и старым козлом и приготовился к страшному – появлению Вали. По ночам Семен Михайлович представлял себе, как Валя будет встречать его во дворе дома с коляской. И покажет ребенка. Он перестал спать, и у него развилась настоящая паранойя. Валя мерещилась ему повсюду – в больничном коридоре, в сестринской, на автобусной остановке, в столовой. Он репетировал речь, с которой встретит Валю, если она появится, – расскажет о жене, ее болезни, сошлется на то, что уже не молод, и попробует откупиться.

Спустя еще полгода Семен Михайлович устал бояться – перегорел. Ему стало все равно. Валя так нигде и не объявилась, и он уже корил себя за дурные мысли. Ведь хорошая была девочка, честная, добрая. Она бы ни за что так с ним не поступила. Прошло еще полгода, и Семен Михайлович забыл об этой истории. И больше не вспоминал о медсестре.

Валя знала о том, что Семен Михайлович не находит себе места. Знала и о том, что он успокоился. Коллега-медсестра, с которой Валя все-таки поддерживала отношения, рассказывала обо всем подробно, хоть и не знала, что главного хирурга до такого состояния довела именно Валя. Коллега думала на другую медсестру, что у Вали отзывалось болью в груди.

Валя уехала, потому что не могла простить предательства. Она решила, что Семен Михайлович решил от нее откупиться – новой должностью, переводом в столицу, теплым местом и деньгами. Для Вали рухнул мир. Если бы Семен Михайлович продолжал допускать ее на операции, если бы он дал ей понять, что она ему нужна – не как подруга, а как медсестра, Валя была бы счастлива. Ей хотелось просто быть рядом, а он ее сослал, выбросил, как тряпку. Избавился в один день.

Валя приехала в столицу без денег, без жилья, без вещей. И долго выстраивала клиентскую базу. Работала, но не позволяла себе привыкать, влюбляться, сострадать, жалеть. Она не хотела еще раз пережить такую боль и не хотела разочаровываться в людях. Поэтому держалась на расстоянии, не подпускала к себе.

Мама же была только рада тому, что дочь будет жить в столице, и рассчитывала на то, что у нее скоро появятся зять и внуки. Но Валя не могла заставить себя полюбить, хотя предложения были. И мужчины были.

Ни разу Валя не усомнилась в правильности своего решения, и только через пятнадцать лет она призналась самой себе, что была дурой. Гордой, наивной дурой. Чей поступок никто не понял и не оценил. Да она и сама не понимала, почему вдруг тогда решила, что это было предательство, а не помощь. Почему она посмотрела на ситуацию с одной стороны, а не с другой? Почему вообще лишила себя этих пятнадцати лет? А заодно и карьеры, и личного счастья?

Ведь если бы она приняла предложение Семена Михайловича, взяла деньги, устроилась в больницу, вышла бы замуж, нарожала детей, разве она поступила бы неправильно? И почему рядом не оказалось достаточно циничной и расчетливой подруги, которая бы подтолкнула Валю к этому шагу?

Ей уже почти сорок. И нет ничего. Ни за душой, ни в душе. Пятнадцать выброшенных на помойку лет.

Валя прекрасно знала, что добровольно хоронит себя в деревне. Она поставила на себе крест. Знала, что не выйдет замуж, не родит, не сделает карьеру. Она знала, на что идет. Только не ожидала, что это ударит по маме, которая долго плакала, когда увидела вернувшуюся дочь. И сразу все поняла. Она не хотела для нее такой судьбы. Поэтому не выдержало сердце.

Да, а Семен Михайлович, похоронив супругу, женился снова. На молоденькой медсестре, и переживал вторую молодость, глядя, как его новая супруга ходит с огромным животом. Семен Михайлович собирался стать молодым отцом и был очень горд собой.

Своя дорога

Перейти на страницу:

Все книги серии Проза Маши Трауб

Дневник мамы первоклассника
Дневник мамы первоклассника

Пока эта книга готовилась к выходу, мой сын Вася стал второклассником.Вас все еще беспокоит счет в пределах десятка и каллиграфия в прописях? Тогда отгадайте загадку: «Со звонким мы в нем обитаем, с глухим согласным мы его читаем». Правильный ответ: дом – том. Или еще: напишите названия рыб с мягким знаком на конце из четырех, пяти, шести и семи букв. Мамам – рыболовам и биологам, которые наверняка справятся с этим заданием, предлагаю дополнительное. Даны два слова: «дело» и «безделье». Процитируйте пословицу. Нет, Интернетом пользоваться нельзя. И книгами тоже. Ответ: «Маленькое дело лучше большого безделья». Это проходят дети во втором классе. Говорят, что к третьему классу все родители чувствуют себя клиническими идиотами.

Маша Трауб

Современная русская и зарубежная проза / Юмор / Юмористическая проза

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза прочее / Проза / Современная русская и зарубежная проза
Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза