Счастливая встреча

Гинни подошла к обеденному столу и прикоснулась к каждому стулу, вспоминая шумную ораву, которая, бывало, собиралась за этим столом. Каждый из детей старался перекричать других, чтобы поведать о событиях своего дня. Немногословный, сдержанный Патрик, бывший ей надежной опорой все четыре года войны, уехал в Новый Орлеан, чтобы разобраться с семейными делами и привезти домой своих братьев-близнецов Питера и Пола, недавно выпущенных северянами из лагеря для военнопленных. Трое младших детей, Джон, Аманда и Джинни, уехали на лето в Роузленд в гости к Эдите Энн, двоюродной сестре Гинни. Ну а Кристофер отправился с Джуди на розыски Рафа…

Гинни остановилась у следующего стула, и на глаза ее навернулись слезы. Из всех детей ей больше всего не хватало Джуди. В тот далекий день, когда они стояли с ней плечом к плечу, сражаясь с Лансом Бафордом и Жаком Морто, их объединили узы нерушимой дружбы. Гинни вспомнила медальон, который когда-то подарила Джуди. Может быть, он и в самом деле защитит Джуди от беды?

Какая ирония судьбы, всего месяц назад Гинни в этой самой комнате говорила Джуди, что она слишком поглощена управлением Камелотом и не заботится о собственном будущем. Гинни уговаривала ее съездить в гости в Новый Орлеан, повидать мир за пределами родительской плантации. Но кто бы мог подумать, что вместо поездки в Новый Орлеан Джуди устремится в Миссури, да еще переодевшись юношей.

Поглаживая рукой спинку стула из кипарисового дерева, Гинни вспоминала, как Джуди упрямо твердила, что на поиски Рафа нужно ехать не Патрику, а ей. Под конец она скрепя сердце согласилась взять с собой Кристофера. Еще с большей неохотой Джуди обещала нанять опытного следопыта и искать Рафа вместе с ним. И не потому, что признала это разумным: просто иначе Гинни и Патрик ее ни за что не отпустили бы.

Гинни про себя вознесла молитву: хоть бы эта упрямица не попала в беду! Многие считали Джуди резкой, но Гинни знала, что девушку сделали такой жизненные обстоятельства, что в глубине души она мягка и ранима. Гинни хотелось надеяться, что следопыт, которого Джуди наняла, оценит ее по достоинству и не воспользуется ее добросердечием ей во вред.

Такая упрямая девчонка, такое преданное сердечко! Уезжая, она повторила слова, которые когда-то ей сказала Гинни: «Верь в меня!» Можно подумать, что теперь Гинни стала ребенком, нуждающимся в ободрении. И Гинни действительно бесконечно верила в Джуди. Если уж она не найдет Рафа…

Гинни прикусила губу, отгоняя от себя мрачные мысли. Джуди найдет Рафа, и скоро они опять будут вместе. Жизнь войдет в свое обычное русло. А Раф будет улыбаться Гинни, понимая, как она гордится всеми детьми, не выделяя своих собственных. И как сильно, даже по прошествии стольких лет, она любит мужа.

Гинни подошла к стулу Рафа и погладила твердое дерево, воскрешая в памяти облик любимого человека, разлука с которым ее так мучила. Раф пошел служить в армию Конфедерации, потому что был человеком чести. Но Гинни всеми фибрами души ненавидела войну, которая отняла у нее мужа. Она черпала в Рафе силы, он был смыслом ее жизни, и без него она чувствовала себя потерянной и одинокой. Она не покладая рук трудилась, чтобы сохранить его плантацию, его мечту, но с каждым днем его отсутствия это становилось все тяжелее.

Гинни понимала, почему Джуди отправилась на поиски Рафа. Сидеть сложа руки было невыносимо. С каждым днем душевная пустота становилась все страшнее.

«Верь в меня!» — сказала Джуди при расставании. И Гинни жила надеждой.

Глава 5

Такер отлично знал, кто эти люди. Еще до войны он и Билли болтались без присмотра на улицах города Индепенденс в штате Миссури: их матери работали в салуне «Пара-дайз» на окраине города. Все «приличные» люди их чурались, ровесники над ними насмехались, и поэтому Такер и Билли крепко подружились в основном благодаря тому, что оба были изгоями. Мать Билли выросла на улице и не могла привить сыну правила хорошего тона, которые Сара Холланд передала своему отпрыску. Но Такер и Билли превесело проводили время в окрестных рощах и отлично ладили, несмотря на разницу в воспитании. Эта разница заявила о себе только, когда оба вступили в партизанский отряд под предводительством Кровожадного Билла Андерсона. Если Билли Кокран с удовольствием участвовал в набегах и упивался ощущением власти над их жертвами, то Такер изнывал от отвращения и жалости.

Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, была резня, которую они учинили в канзасском городе Лоренсе. Такер перешел в регулярную армию Конфедерации, но жалел, что Билли остался в отряде. За прошедшие годы у него возникло чувство ответственности за Билли, словно тот был его младшим братом, которого надо удерживать от опасных выходок. Он предлагал Билли покинуть отряд, но приятель отказался. «Я всегда знал, — сказал он с ухмылкой, — что рано или поздно наши пути разойдутся».