Счастливая встреча

— А тебе-то что? — сказала она явную глупость. Когда он был рядом, ее мозг отказывался работать, огорченно сознавала она в тот момент, когда кончик его указательного пальца разглаживал морщинки, легкими ласкающими движениями перебираясь по шелковистой дорожке ее бровей. Селина медленно закрыла глаза, потому что его чудесные волнующие прикосновения томно тяжелили ее веки.

Почувствовав, как он медленно поворачивает голову и плечи, она сделала неудачную попытку открыть глаза, чтобы избавиться от необыкновенного ощущения погружения в теплый мед, потом почувствовала, как он коснулся ее губ, лишь слегка прижавшись к ним, и вдруг взрыв мучительно-сладостных ощущений заполнил ее огнем и она чуть не задохнулась.

Воспользовавшись, как всегда, моментом, кончик его языка проник между ее полуоткрытыми губами, дразняще заскользил по влажным тайничкам ее рта, кто-то застонал. Может быть, она? Возможно. Прижимаясь к ней, он удивленно прошептал:

— Ты — просто совершенство. Когда мы поженимся, оставайся, пожалуйста, такой же.

О, волнующий смысл его слов! Ей показалось, что все ее тело охватило пламя, у нее было ощущение, что ее затягивает в яростный водоворот расплавленной лавы. Он не держал ее, только жадные губы связывали их; стоит ей только сделать одно движение в сторону, и она освободится от него.

Она сделала его с трудом, сожаление и ощущение головокружения, которые ей пришлось при этом побороть, вызвали у нее смятение, и, чтобы изгнать возбужденный свет из глаз и вернуть им огонь и гнев, она грубовато сказала:

— Перестань говорить о женитьбе. Об этом не может быть и речи, и ты это знаешь. Ты говоришь об этом только для того, чтобы помучить меня. — Она рискнула взглянуть на него и увидела, как дрогнула его черная бровь, а губы растянулись в насмешливой улыбке.

— Не может быть и речи? Почему? — прошептал он. — Ты ведь такая прелесть!

Она сжала губы, чтобы они не открылись призывно и соблазнительно, потом у нее перехватило дыхание, когда он положил ей на колено руку. Ее тепло обезоружило ее, этого легкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы противный предательский жар рванулся вверх по ее бедрам, проникая внутрь. Она подавила рыдание. Ей было противно то ответное желание, которое он в ней вызывал.

Она оттолкнула его руку и выпрямилась, потом, взяв себя в руки, сказала:

— Значит, ты говоришь, что банк, в котором ты работаешь, — и она специально принизила его могущественную должность, упиваясь своим собственным злорадством, потому что у нее имелось еще несколько запасных стрел, — предоставил ссуду фирме «Кингз Рэнсом», когда у той возникли трудности. Потребовал от нее дополнительного обеспечения, — это нормально, — и получил его. Говоря на профессиональном языке, ты мог бы, вероятно, востребовать ссуду и разорить нас. Я думаю, Мартин вряд ли сумел прочитать то, что было написано в контракте мелким шрифтом. Хотя от нашего разорения тебе особого проку не было бы. Но это твое дело.

— Конечно.

Она смотрела прямо перед собой, боясь взглянуть на него, однако скрытое изумление, звучащее в его голосе, заставило ее все же посмотреть в его сторону, и она сердито фыркнула, заметив в глубине его хитрых зеленых глаз пляшущие изумрудные огоньки.

Как же она была глупа, что позволила ему возбудить ее чувства, заставив ее забыть, какой он негодяй. Тот, кто может шантажировать разорением добропорядочного семейного бизнеса и потерей большого количества рабочих мест, должен иметь извращенный ум.

Кроме того, ведь наверняка она могла бы что-то сделать, чтобы расстроить его планы.

Почувствовав, как к ней возвращается ее былая уверенность, она осмелела и, повернувшись, посмотрела ему в лицо с легкой снисходительной улыбкой и голосом, теперь уже приятным и спокойным, осмелилась сказать:

— Я уверена, что существуют ревизионные организации, в которые можно подать на апелляцию, какой-то здравомыслящий орган, который контролирует корпоративные сделки и может хорошенько наказать таких, как ты, негодяев, пытающихся шантажировать добропорядочных людей.

— Уверен, что ты права. — У него хватило наглости улыбнуться, и ее глупое сердце замерло.

Она заставила себя сосредоточиться и, воспользовавшись только что обретенной решимостью, сказала с важностью:

— Я это знаю. Однако я требую показать мне копию подписанного Мартином контракта, чтобы добраться до этого текста, написанного мелким шрифтом. А потом я пойду к… кому-нибудь и изложу свое дело.

— А почему бы не взглянуть на это как на частную договоренность между нами? — Он поднял руку, чтобы убрать с ее лица упавшую на него прядь золотистых волос. Губы его были совсем рядом, слишком близко, и она завороженно уставилась на них, не в состоянии отвести глаз, в то время как он пробормотал: — Зачем выносить сор из избы?

— Мне нечего выносить, — запротестовала она, борясь с волнением и видя, как его густые черные ресницы опустились, прикрыв глаза, а кончики пальцев не спешили отпускать ее шелковистые волосы.