Счастливая жизнь для осиротевших носочков

– Добро пожаловать в ЭверДрим! – объявляет Кристоф, открывая дверь в переговорную, на которой написано «Уголок Стива Джобса».

Вхожу. Небольшой кофейный столик окружают четыре больших дивана. Сидящий на одном из них мужчина с головокружительной скоростью печатает на ноутбуке. При моем появлении он не отрывает взгляда от плоского экрана. Я же не могу отвести глаз от его рук. Меня поражает контраст мужественности, которую они излучают, и изящности, с которой касаются клавиатуры – так музыкант касается клавиш фортепиано. Сажусь и невольно смотрю на экран, где на черном фоне одна за другой бегут зеленые строчки кода – плавно и равномерно, как поток нот.

– Джереми Миллер, мой партнер, – говорит Кристоф, садясь.

– Доброе утро.

– Доброе утро. Ты опоздала, – отвечает мужчина, даже не поднимая глаз.

Более несправедливого упрека я в жизни не слышала. Чувствую, как сжимается горло, и словно со стороны слышу свой сухой ответ:

– Я никогда не опаздываю.

Мой собеседник перестает печатать, поднимает голову и впервые за все время смотрит на меня. Мне становится неловко под этим пронизывающим взглядом. Джереми Миллер одет сдержаннее, чем его партнер: в джинсовую рубашку и бежевые брюки, а его коротко подстриженные темно-каштановые волосы и темная двух-трехдневная щетина подчеркивают ярко-голубые глаза.

– О, это я во всем виноват, – вмешивается Кристоф, протягивая мне бутылочку воды. – Это я заставил Алису ждать. Знаешь, творческие люди всегда опаздывают, – добавляет он, подмигивая мне.

Чувствую, как мышцы спины расслабляются, и заправляю прядь волос за ухо.

– Кстати, Алиса, – вдруг восклицает Кристоф, – я забыл рассказать тебе самое главное: у нас здесь есть бассейн с шариками!

Он смотрит на меня сияющим взглядом, явно ожидая какую-то реакцию. Я, в свою очередь, понятия не имею, что на это ответить. Тогда Кристоф уточняет:

– Как в Икее.

Делаю глоток воды, пытаясь успокоиться. Я не переживу это собеседование. Мне нужно, чтобы он спросил меня об опыте работы, о моих личных качествах (строгость, аккуратность, упорство, исключительная работоспособность), недостатках (упрямство, замкнутость, легкая тревожность и легчайшее обсессивно-компульсивное расстройство…). Иными словами – чтобы он задавал самые нормальные, обычные вопросы. Вопросы, к которым я подготовилась. Я не могу справиться с неожиданностями. Я не знаю – больше не знаю – как справляться с неожиданностями. Провожу пальцами по браслету, поглаживаю подвески. Думаю о шуме волн. Вздыхаю – как можно тише.

– Ты несколько лет работала в лондонском филиале «Дж. П. Морган Банк», потом устроилась в «Голдман Сакс» в Нью-Йорке, где проработала… – Он запинается, фраза повисает в воздухе, и я машинально ее заканчиваю:

– Четыре года, шесть месяцев, две недели и четыре дня.

Кристоф удивленно округляет глаза, словно я сейчас прочитала рэп-версию гимна Соединенных Штатов. Его партнер снова отрывается от экрана компьютера и с любопытством смотрит на меня. Я закусываю губу.

– Шучу, – говорю поспешно, – четыре с половиной года.

Снова нащупываю браслет, пытаясь успокоиться. Пытливый взгляд Джереми Миллера незамедлительно прослеживает это движение и замирает на моей руке, судорожно сжимающей запястье. Отпускаю свой драгоценный талисман, безуспешно пытаясь скрыть нервозность.

Эх, была не была! Решаюсь спросить:

– Знаю, вы писали, что это конфиденциально, но я бы хотела знать, чем именно занимается ваша компания, господин Лемуан.

– Просто «Крис», без всяких там «господинов». Слова про конфиденциальность, – продолжает Кристоф, – это способ привлечь внимание любознательных людей, готовых пойти на риск. Я ищу необычных людей. Мечтателей. Алиса, очень важно, чтобы ты понимала: в «ЭверДрим» мы мыслим широко, безгранично широко! И не любим посредственность. А ты любишь посредственность, Алиса?

– Э… нет…

– Прекрасно! Потому что сейчас мы разрабатываем грандиозный, уникальный проект, который изменит жизнь всего человечества! Мы разрабатываем секретную бинарную технологию, которая решит одну из мировых проблем и улучшит жизни миллионов людей!

Впечатленная таким энтузиазмом, осторожно спрашиваю:

– Звучит заманчиво. О какой проблеме идет речь? – Может, Кристоф изобрел лекарство от рака, придумал, как покончить с мировым голодом или всеми войнами на земле? Его глаза блестят от возбуждения, и я чувствую, как мне передается этот заразительный восторг. Изумленно смотрю, как он запрыгивает на журнальный столик, делает глубокий вдох и, театрально взмахнув рукой, объявляет:

– «ЭверДрим» поставила перед собой задачу собирать осиротевшие носочки по всему миру!

На мгновение теряю дар речи. Кристоф Лемуан – псих, обдолбанный мечтатель или гений? Должно быть, Кристоф принимает мое изумление за непонимание, потому что с той же торжествующей улыбкой поясняет: