Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

— Ну, касательно настоящего имени отмечу, что я бы все же не хотел, чтобы его ассоциировали с моим именем, — продолжил Филипп пусть несколько коряво изложенную, но так успешно подброшенную реплику. — Но Аарон прав: если появляется что-то, чего раньше не было и что не попадает ни под одну из известных категорий, ему придумывают имя, а имена эти могут быть разными. Естественно, что имя создателя постановки становится главным кандидатом на такое почетное место и предпочтение отдается ему, а не, скажем, названию улицы, на которой расположено здание театра, или тому, что раньше было на его месте — пекарне, скажем, — но еще раз отмечу, что мы работаем вместе.

Ведущий вышел из ступора, умело обыграв эту ситуацию на камеру и сопроводив ее парой легких фраз типа «Вот такими дружными и скромными коллективами славится наше театральное сегодня».

— Замечу, — словно вспомнив что-то очень важное, вдруг добавил Филипп, — что мы очень большое внимание придаем именам и названиям, как в работе, так и в жизни. Я хотел бы уточнить, что имя нашей коллеги произносится с небольшой паузой посередине, словно в два шага: Я'эль, не Яэл.

— Восточное имя, насколько я знаю. Полагаю, что тема Востока продолжает интересовать вас, раз и сами действия вашей постановки частично происходят в одной из стран Востока. Расскажите, пожалуйста, как возникла идея создания спектакля.

— Во время одного из творческих отдыхов мы рассказывали друг другу истории, — чарующим низким голосом вошла в разговор Я'эль. — Это было похоже на игру, которая полностью поглотила нас. Все истории были такими разными, и каждая из них — интересной. Наверное поэтому мы решили взяться за общеизвестное повествование, оставив их на будущее.

— То есть, вы хотите сказать, что вы уже думаете о будущих постановках и даже знаете в каком направлении вам предстоит двигаться? — поинтересовался ведущий, не дождавшись дельного ответа на поставленный вопрос и начав плавно переходить к следующему.

— Полагаю, что, имея на руках такой ценный — и уникальный! — авторский материал, мы возьмемся за что-то другое лишь в случае, если это будет действительно чем-то особенным, или если условия вынудят. А «Притча о бледном сыне» насколько известна всем и каждому, настолько же и неизвестна большинству, — вдруг вернулась к теме второй части интервью Я'эль. — Все зависит от того, как читается произведение — глазами или сердцем. Артисты жертвуют собой, временем своей жизни, своими днями и ночами, чтобы почувствовать суть пьесы, пережить ее, преобразить и передать зрителю. Если подумать — как много на свете чудесных историй, которые хотелось бы показывать постоянно, и как мало артисты успевают из этого сделать за свою жизнь…

— И каждый раз, когда им это удается, они становятся самыми счастливыми из всех, — подхватил Филипп никем не замеченную паузу в речи Я'эль, — и они делятся своим счастьем, пока источник этот не иссякнет.

— В какие сроки был создан спектакль? — резко опустил их на землю ведущий.

— За два месяца, — еще более резко перевел на него стрелки часов Филипп. Ему больше не хотелось продолжать эту тему и своим словом он незримо сдерживал друзей. Все ждали ответного слова ведущего, которому в конце концов пришлось принять этот вызов.

— Кажется у нас уже есть звонок, — нашелся он, удачно обыграв повисшую в студии тишину. — Да-да, мы слушаем вас, говорите, вы в эфире! Алло!

Он пытался сгладить ситуацию и создавал иллюзию какой-то технической неполадки, не позволявшей им услышать голос прозвонившегося в студию зрителя. На самом деле же он торопил операторов, и те были вынуждены пустить в эфир первого попавшегося, предварительно не проверив надежность собеседника.

— Алло! — прозвучал привычным образом искаженный голос. — Добрый вечер!

— Добрый вечер, — поздоровался с ним ведущий, выдававший голосом некоторую напряженность и готовый в любую секунду сослаться на очередную техническую неувязку. — Представьтесь, пожалуйста, и используйте уникальную возможность задать вопрос нашим гостям.

— Меня зовут Карлос. Мне пятьдесят восемь лет. Я преподаватель…

Преподаватель по имени Карлос явно нервничал, но было в его голосе что-то такое, что очень быстро свело все опасения в студии на нет, а в Филиппе и Ко всколыхнуло какое-то необъяснимое трепетное чувство. Филипп, Я'эль и Аарон, сами тому удивившись, синхронно переглянулись. Они вслушивались в каждое слово незнакомого им человека, и каждый из них слышал в этом голосе что-то свое.