Счастливчик

Мы лежали на полу в шаге от кровати, завернувшись в простыни и распивали бутылку шампанского, стоящую между нами, которую я прихватил с вечеринки. Было четыре часа утра, я ощущал одновременно и радость, и грусть.

Мы начали встречаться за несколько месяцев до моего переезда в Лос-Анджелес, хотя знали друг друга с первых недель средней школы. Знакомая Энди Хилла, она была самой красивой, умной и спортивной девушкой из всех, кого я хотел бы видеть рядом с собой. Я смотрел в её карие глаза и видел, что она осознаёт всю важность событий минувшей ночи, а также их влияние на мою судьбу. Той ночью она произнесла добрые душещипательные слова.

— Это то, чего ты всегда хотел, и я рада за тебя, — начала она. — Твоей жизни суждено круто измениться, но я не стану её частью. Просто хочу, чтобы ты знал: так и должно было случиться. Такая жизнь не по мне. Но обещай, что ты будешь осторожен. Я очень расстроюсь, если с тобой что-нибудь случится.

Конечно же она была права. Начиная с этого вечера моя жизнь никогда не станет прежней. Утром Диана вернулась в Ванкувер, и, пусть мы не перестали видеться, со временем наши пути разошлись. Несколько лет спустя я снова услышал о Диане. Она вышла замуж за пилота гражданской авиации, обосновалась в пригороде Ванкувера и посвятила себя семье.

Издание альбома «Роллинг Стоунз» «Изгнание на Мэйн-стрит» содержало почтовые карточки. Через несколько дней после съёмок я достал одну, приклеил марку и написал сообщение Коди:

«Только что сделал пилот ситкома „Семейные узы“. Было чертовски весело».

Смел я ли добавить ещё кое-что? Да, — и добавил.

«Думаю, теперь я готов для чего-то большего».

ЛОНДОН ЗОВЁТ

«Чёрчил Хоутел», Лондон, июнь 1985, 03:30.

По лондонскому времени.

Дззззззз… Дззззззз…

— Аaaaaaa!

Телефон не с плоской на манер 21-го века трубкой, а по-британски старомодной в виде подковы, надрывался на прикроватной тумбочке, как Биг-Бен. Он разбудил меня с изяществом мясницкого ножа, пронзающего мой пропитанный пивом и вином мозг. Боже правый, моя голова… Какого хрена, где я?

Всё ещё в Лондоне, был ответ, медленно всплывший в голове. Снимаем никогда-не-станет-классикой телефильм «Семейные узы едут в Лондон». Это был наш третий сезон — после постоянного роста и свалившегося на руководство нового благословения в виде «Шоу Косби», «Семейные узы» оказались на втором месте в рейтинге Нильсена. Мы были хитом.

Актёрам нравилось проводить вместе время, все были в приподнятом настроении по прибытии в Гатвик, многие прилетели с семьями. Планы предаться исследованию города, его достопримечательностей, пробежаться по магазинам — вскоре рухнули по прозаической причине: съёмки проходили по сжатому графику и в чужой стране. Плохо обстояли дела с материалом: надуманный сюжет и халтурный сценарий были далеки от стандартов шоу.

В оправдание сценаристы говорили, что выложили все силы на второй сезон, дабы удержать его в нужном русле, — вынуждены были оправдывать внезапно вдвое увеличившиеся ожидания зрителей, выдавая один шедевральный эпизод за другим. Плюс им приходилось считаться с беременностью Мередит Бакстер-Бирни: в ожидании двойни, ей прописали постельный режим. Гэри и компания вынуждены были написать под неё несколько эпизодов, а затем ещё несколько, чтобы вывести её персонажа из сюжета. Верхом трудностей стала месячная остановка съёмок прямо посреди сезона.

Но главной трудностью сезона был конечно я. Потому-то меня сейчас и домогался телефон в столь неподходящий час.

— Алло, — прохрипел я в трубку. Дожидаясь, пока из-за океана до меня дойдут слова звонившего, я прищуренным взглядом всматривался в «зону бедствия» отельного номера. Оценить обстановку оказалось не так уж трудно, потому что все лампы были включены. Это говорило о том, что я не столько заснул, сколько вырубился. Повсюду были разбросаны недоеденные остатки закусок, на полу было что-то разлито. На тумбочке рядом с телефоном стоял ботинок. Если бы он стоял возле неё на полу, я мог бы притвориться Максвеллом Смартом[30].

— Майкл, это Пит… Пит Бенедек…, — пауза. — Твой адвокат. (В следующем году Пит станет моим агентом. Я же буду его первым клиентом.)

— Пит? Ты в Лондоне? — моя голова горела огнём. Боль была настолько сильной, что меня подташнивало.

— Нет, это ты в Лондоне. А я в Лос-Анджелесе.

— Точно… Только что проснулся, — пробормотал я. — Мне кажется, тут уже ночь.

Вечер начался с тихого ужина в «Тони Ромас» вместе с папой и мамой, которые уже неделю находились в Лондоне. Сопровождая меня каждый день на работу, они даже засветились в одной сцене. Они приходили на съёмочную площадку «Парамаунт студиос» с первого дня съёмок. Находясь в пустом зрительском зале, они часами наблюдали за моими репетициями, будто не веря своим глазам.

Гэри говорил, что хотя бы раз за визит папа спрашивал его:

— Как у него дела, Гэри? Всё в порядке? Нужно ли мне о чем-нибудь с ним поговорить?

— У него всё хорошо, Билл, — улыбался Гэри. — Всё отлично, поверь мне. Он молодец, никаких жалоб.