Счастливчик Джим

– Хорошо, пусть будет по-вашему, – сказала она, прерывая наступившее молчание. – Но все-таки я считаю, что это подлость. Что же вы предлагаете?

Диксон чувствовал себя как человек, которого во время вручения ордена «За заслуги» вдруг отвели в сторону и сказали, что в вестибюле его ждет чек с шестизначной цифрой, присланный из футбольного тотализатора.

– В этом городке есть очень славный отель, где мы можем пообедать, – сказал он.

– Нет, пусть лучше это будет не вечером, если можно.

– Почему?

– Мне кажется, не стоит, по крайней мере сейчас. Ведь нам придется пить, и я…

– Что плохого, если мы выпьем?

– Ничего. Но лучше пока не будем пить вдвоем. Прошу вас.

– Ну что ж, хорошо. Тогда пойдем пить чай.

– Да. Это будет отлично. Когда?

– Может быть, в понедельник?

– Нет, в понедельник я не смогу; у Бертрана будут гости, с которыми он хочет меня познакомить. Может быть, во вторник?

– Отлично. В четыре часа, хорошо? – Он стал объяснять ей, как найти отель, где он будет ее ждать, и едва успел договорить, как послышался шум приближающейся машины. – Боже мой, это они, – сказал Диксон, инстинктивно понизив голос.

– Как же вам теперь быть?

– Подожду, пока они не войдут в дом, а потом выскочу из окна. А вы заприте его.

– Хорошо.

Машина была уже возле дома.

– Вы поняли, где мы встретимся? – спросил Диксон.

– Не беспокойтесь, я найду. Значит, в четыре часа. Они подошли к окну и остановились, обняв друг друга за плечи. Снаружи неистово взвыл мотор и постепенно замолк; послышались удаляющиеся шаги.

– Спасибо за чудесный вечер, Кристина.

– Спокойной ночи, Джим.

Она прижалась к нему, и они поцеловались. Потом Кристина вдруг отпрянула и, пробормотав: «Погодите-ка», бросилась к стулу, на котором лежала ее сумочка.

– В чем дело?

Она подошла и протянула ему фунтовую бумажку.

– Это за такси.

– Не глупите, Кристина, я…

– Ну, ну, не спорьте. Они сейчас войдут. Такси будет стоить вам уйму денег.

– Но…

Кристина сунула деньги в его нагрудный карман, нахмурилась, закусила губы и замахала рукой, чтобы он не возражал; этот жест напомнил Диксону одну из его теток, которая в детстве, бывало, навязывала ему сладости или яблоко.

– Я, вероятно, богаче вас, – сказала Кристина, подталкивая его к окну, а неподалеку уже слышался визгливый, возбуждений голос Уэлча. – Скорей. Увидимся во вторник. Спокойной ночи.

Диксон выскочил из окна и в темноте поглядел на Кристину, которая послала ему воздушный поцелуй, закрывая раму. Потом задернулась занавеска. Небо немного прояснилось, и он без труда различил дорогу. Он направился к шоссе, чувствуя себя таким усталым, как никогда в жизни.

Глава XVI

«Дарагой мистер Джонс, – писал Диксон, держа перо, как столовый нож. – Пишу вам чтоб вы знали я все знаю чего вам надо от Мэрлин Ричардс, Мэрлин парядочная девушка и не про таких вроде вас, а вашего брата я знаю. Она парядочная девушка и я не дам забивать ей голову музыкай и всякими там картинами. Я хочу на ней женица, не то что ваш брат. Так что луче держитесь подальше мистер Джонс. Я вас предупреждаю раз и навсегда. Это я пишу вам по дружески и я вам не угражаю, только вы луче меня послушайтесь а то я и мои дружки с завода попадемся вам на дороге и уж будьте уверены не для тово чтоб сказать Здрасте. Так что берегитесь и не приставайте к Мэрлин тогда кости будут целы преданный вам Джо Хиггинс».

Он перечел письмо, восхищаясь единством стиля и орфографии. И то и другое он заимствовал из письменных работ своих наименее способных студентов. И все же он не надеялся, что это обманет Джонса, тем более что отношения Джонса с Мэрлин Ричардс, машинисткой, работающей в его отделе, не заходили дальше томных взглядов через комнату. Но, во всяком случае, письмо явится для него хорошей встряской, а для остальных обитателей пансиона – развлечением, ведь Джонс, как обычно, вскроет письмо во время завтрака и прочтет над тарелкой с кукурузными хлопьями. На дешевом конверте, купленном специально для этой цели, Диксон написал «Мистеру Джонсу» и адрес пансиона, потом запечатал конверт и, потерев пальцем пол, провел грязную полосу по месту заклейки. Наконец он прилепил марку, для пущей правдоподобности поплевав на нее. Он отправит письмо на пути в пивную, где обычно пропускает стаканчик перед обедом, но до того он должен переписать свои заметки для лекции о «доброй старой Англии», а до того надо еще взвесить свое финансовое положение и придумать, как перейти от полного краха к обычному, катастрофическому, но устойчивому состоянию; а до того необходимо хоть две минуты поразмыслить о невероятном финале вчерашнего бала и о Кристине.