Счастливчик Ген

Тратиться на убийц не пришлось, потому что они нашли меня сами. И если бы Маркус не поработал над моей интуицией, на этом для меня всё и закончилось бы. Это случилось на следующий день, после обеда, когда небо впервые с начала дождей начало очищаться от облаков и в просветах засияло солнце. Не знаю, что на меня нашло, но вдруг захотелось съездить в особняк и посидеть за чашкой чая с Маркусом и всё ещё болевшим Лонаром. Сообщив о своём решении Алине, я забрал с собой пятерых довольных предстоящей поездкой гвардейцев, сел на Зверя и выехал через распахнутые ворота на Королевскую площадь. Обычно я не общался с парнями из сопровождения, но сегодня было хорошее настроение, а рядом ехал Глан, поэтому говорили на разные темы до конца поездки. Потом я направился к друзьям, а гвардейцы расположились во дворе, в построенной для отдыха беседке. Несмотря на холодную для местных погоду, они не захотели идти в особняк. Я пробыл с друзьями недолго. У Маркуса были свои дела, и он не мог уделить мне много времени, а Лонар плохо себя чувствовал. Вид он имел неважный, но Маркус сказал, что последствия ранения скоро должны пройти. Мы попили чай, мне сообщили последние малозначительные новости, а я рассказал о своём визите к первому министру и о сделанном заказе. После этого отправился домой, получив напоследок совет воздерживаться от не вызванных необходимостью поездок.

Во время поездки часто встречали кареты. Эта ничем не отличалась от других, но, когда она приблизилась, накатила такая жуть, что я сразу понял, что сейчас умру, и спрыгнул с коня на тротуар. Карета резко ускорилась и повернула прямо на нас, заставив гвардейцев поспешно отъехать в сторону. В открытом окне мелькнуло чьё-то лицо, и я, ни о чём не думая, упал на залитую грязью мостовую. Глухой удар над головой в стену дома показал, что я не зря запачкал одежду. Когда поднял голову, увидел торчавший в кладке арбалетный болт. Рывком поднялся, поймал повод Зверя и вскочил в седло. Гвардейцы не почувствовали опасность и не стали ускоряться, поэтому до них только сейчас дошло, что произошедшее – это не выходка пьяного кучера. Не теряя на них времени, я бросился в погоню за каретой, которая уже скрылась за поворотом улицы. Естественно, моя охрана тут же помчалась следом. Когда догнали карету, в ней никого не оказалось, а на сиденье лежал разряженный арбалет. Чёрные могли скрыться только на небольшом участке улицы с десятком домов. Палисадников у них не было, везде стены вплотную подступали к тротуарам. Сейчас очень помогла бы собака, но нам нельзя было терять время. Пока доеду в орден и вернусь, преступники успеют скрыться, а следы на мокром камне долго не держатся. Хотя почему бы не попробовать поработать собакой самому? Я отдал приказ двум гвардейцам сторожить карету и присмотреть за лошадьми, а остальным – спешиться и следовать за мной. Подбежав к двери ближайшего дома, приник к ней и прислушался к себе: возникнет ли хоть тень опасности. Ничего не почувствовал и приказал одному из гвардейцев стучать в дверь, а сам бросился к следующему дому. Повезло только с четвёртой попытки. От двери, к которой я прикоснулся, потянуло холодом и опасностью. Очень слабо, но достаточно, чтобы я мог с уверенностью сказать, что сюда зашёл хотя бы один из чёрных.

– Все сюда! – крикнул я гвардейцам, двое из которых тарабанили в двери, а один разбирался с открывшим дверь хозяином дома. – Ломаем эту дверь!

Сказать это было легче, чем сделать. Хорошо, что дверь открывалась вовнутрь, иначе мы её не открыли бы. Повезло ещё и с тем, что на дверях не было привычных мне засовов. У чёрного не было ключа, и он только закрыл дверь на задвижку, которую мы выломали после нескольких попыток.

– Вы двое остаётесь у входа, – сказал я гвардейцам. – Здесь никто не должен пройти. Но убивать только в крайнем случае. А ты пойдёшь со мной. Будь готов в любой момент перейти в ускорение.

В глаза бросилась распахнутая дверь на задний двор, поэтому его и проверили первым. Мы выбежали на усыпанную мелким гравием дорожку и увидели на газоне свежие отпечатки мужских сапог, идущие к соседнему забору. Гвардеец хотел перелезть через невысокий забор, но я его остановил.

– Не спеши. Что-то тут не так. Зачем нужно было сходить с дорожки? Не для того ли, чтобы оставить нам эти следы?

Я внимательней присмотрелся к самим следам и камням дорожки.

– И следы по краям не очень чёткие. Похоже, что кто-то прошёлся до забора и обратно, пятясь по своим следам. Возле забора, где остались следы, очень мягкая почва. Если бы я перелезал через забор, то подтянулся бы на руках и сильно оттолкнулся ногами. Тогда последние следы были бы глубже, особенно там, где отпечатки носков. А когда это проделывалось, на подошвы налипла бы земля. Её немного, но в конце дорожки камни более грязные, причём здесь и здесь, как раз там, куда он должен был поставить ноги. Жаль, что дальше не посмотришь: мы с тобой всё затоптали. Но и увиденного довольно.

– Думаете, милорд, он в доме?

– Почти наверняка.