Счастливчик Ген (СИ)

— Послушайте, Лас, — сказал я ему. — Я понимаю, что вы рветесь в бой, но это задание гораздо сложнее, чем просто махать мечом. Сантина для нас очень важна, постарайтесь сохранить город и не дать застать себя врасплох. Найдите общий язык с местными, купите себе среди них помощников, наконец. Тщательно контролируйте ворота и порт. Если вернется кто‑то из стражи или магистрата — повесите. Их семьи трогать не нужно. И похороните ребят, как подобает, а то нам больше задерживаться нельзя, задул попутный ветер.

Лас посмотрел на меня удивленно, не понимая, чем так важен ветер для гребных судов, но спрашивать ничего не стал.

В поход взяли самые боеспособные части, и к первым кораблям прицепили плоты, на которые вместо снятых деталей требюше уложили связанные вместе тюки сармы. После Сантины Лерша стала еще уже: здесь теперь с трудом разошлись бы четыре гребных судна, а нормально маневрировать могло вообще только одно. Но глубина повсюду была большая, а берега по обе стороны реки высокие и обрывистые. По сути, мы сейчас плыли в каньоне, который за тысячи лет выточили в камне воды реки. Ветер по–прежнему продолжал дуть нам в спину, и, если бы я знал какие‑нибудь молитвы и верил в их действенность, я бы сейчас точно помолился, чтобы он не поменял направления и не стих. Плыли мы почти до вечера с парой небольших остановок для отдыха гребцов. А потом нас встретили. В этом месте река делала небольшой поворот. Когда мы его выполнили, то увидели десятка три вражеских судов, которые полностью перегородили реку, убрав весла и скрепив борта. Все корабли были повернуты к нам кормой и корабельные баллисты изготовлены для стрельбы. До дистанции действенного огня нам оставалось проплыть еще метров триста.

Естественно, мы туда не поплыли. По моей команде матросы отвязали все три плота, отбуксировали их одним кораблем выше по течению метров на сто и надежно закрепили на месте, столкнув в воду с каждого по три больших камня, обвязанных длинными канатами. Течением их чуть снесло вниз, но камни зацепились за неровности дна, и плоты остановились. Потом три кучи тюков были облиты маслом и подожжены. Сделав свое черное дело, экипаж этого корабля немного сдал назад и поставил судно на якорь.

Тюки с сармой быстро разгорелись и небольшой, но постоянно дующий ветер, понес черный дым на корабли гардейцев, заполняя им весь каньон. Наверное, на кораблях решили, что мы хотим к ним незаметно приблизиться под покровом дыма, не дав им по себе прицельно стрелять. Свою ошибку они поняли сразу, как только дым достиг первых кораблей. До них было почти пол–лиги, но отчаянные, полные ужаса крики доносились совершенно отчетливо. Тюки горели с полчаса, после чего к плотам подплыли на лодке и залили их водой. Выждав еще немного, чтобы ветер выдул остатки дыма, мы пустили на разведку головной корабль. Его экипаж доплыл до корабельной баррикады, произвел ее осмотр и подал нам сигнал, что опасности нет. Когда мы по одному растащили корабли, выяснилось, что в живых осталась всего треть их экипажей. Остальные либо лежали в лужах крови на палубе, зарубленные собственными товарищами, либо утонули, бросившись в воду. Если долго дышать дымом сармы, помутнение рассудка заканчивалось глубоким обмороком, поэтому мы первым делом собирали уцелевших, но находящихся в бессознательном состоянии матросов, и вязали их по рукам и ногам. Потом всем пришлось опять стать на якорь и ждать, пока выделенные из каждого экипажа матросы перегонят все захваченные корабли в Сантину и сдадут там пленников. Длилась эта эвакуация пленников и трофеев весь вечер и всю ночь. Измотанным работой матросам, уходящим в рейс с последним кораблем, дали задание оставаться в городе и отдыхать. Все равно толку от них сейчас было мало, а Хенку не помешает иметь под рукой свое судно.

На следующее утро снялись с якоря и двинулись вперед малым ходом. Река сузилась, и течение стало быстрее, а гребцов в экипажах не хватало. Я все искал место, где можно было бы высадить людей, но берега стали почти отвесными, и о высадке нечего было и думать. Несколько раз видели на берегу людей, которые сразу прятались, несмотря на то что мы не смогли бы им причинить никакого вреда.