Счастливчик Ген (СИ)

Этот мир не переставал меня удивлять. Моя мать закончила исторический факультет Ростовского университета, но так и не смогла устроиться на работу по специальности. В школах военных городков, где нам довелось жить, вакантных мест учителя–историка не было. Будучи профессиональной домохозяйкой и растеряв некогда полученные в университете знания, она почему‑то при всех переездах таскала с собой кучу вузовских учебников. Будучи маленьким, я листал «Историю Древнего мира» и другие книги, рассматривая иллюстрации. Намного позже, научившись читать, я выборочно прочитал и часть учебников. Вскоре почти все забылось за ненадобностью. Теперь я мог вспомнить прочитанное и сравнить. И сравнение во многом было в пользу этого мира или, по крайней мере, того небольшого его куска, куда мне повезло попасть. Порохом здесь еще не пахло, так что во многом я бы отнес уровень развития Орсела к двенадцатому или тринадцатому векам того, что было в Европе. Но вот уровень жизни и здоровья людей приятно отличался от того, что тогда в ней было. Ни дерьма под ногами, ни рахита у горожан, ни целого букета болезней, терзавших средневековый мир Земли и периодически выливающихся в опустошительные эпидемии. Конечно, я все еще не слишком хорошо здесь освоился и не был в сельской местности, но те крестьяне, которые торговали на рынке Расвела, выглядели здоровыми и вполне довольными жизнью. Может быть, отчасти сыграли свою роль изоляция от остального мира, магия и длительное отсутствие опустошительных войн, не знаю. Но дворец короля меня поразил красотой и богатством отделки помещений. В земной истории такого достигли гораздо позже, причем, выжимая из населения все соки. По крайней мере, в учебниках было сказано именно так.

Мы быстро шли по дворцовым переходам. Герцог торопился, а я еще не мог вертеть головой из‑за боязни показаться провинциалом постоянно попадавшимся навстречу придворным, поэтому многого не рассмотрел. Аудиенция происходила в специально предназначенных для этого апартаментах. Нас остановили уже на подходе к месту встречи. Герцог прошел сквозь почтительно расступившуюся охрану, а остальным предложили подождать в соседнем помещении, вдоль стен которого один к одному стояло несколько мягких то ли диванов, то ли кушеток, я в мебели никогда толком не разбирался.

Ждать пришлось долго. Граф молчал, а я, помня его жест, тоже не раскрывал рта, рассматривая от нечего делать богато выполненные шелковые гобелены с изображениями сцен охоты. Я волновался во дворце герцога, понимая, как сильно зависит судьба моей семьи от того, какое у него обо мне сложится мнение. Здесь и сейчас решалось еще больше, но почему‑то волнение напрочь исчезло, осталось только желание, чтобы это тягостное ожидание поскорее закончилось. Наконец из‑за дверей показался богато одетый придворный, который пригласил графа войти. Рассматривать гобелены надоело, поэтому я решил обдумать события последних дней, что уже сделано, и что еще только предстоит сделать. Из раздумий меня вывело то, что кто‑то начал трясти за плечо. Подняв глаза, я увидел, что это проделывает удивительно милая особа лет пятнадцати или чуть старше.

— Вам плохо, шевалье? — с тревогой спросила она, увидев, что я очнулся.

— До того, как вы взялись вытрясти из меня душу, было очень хорошо, — пошутил я. — А что вас заставило предположить, что мне плохо?

— Извините, — она смутилась и слегка покраснела. — Просто вы застыли, как одна из тех статуй, которые стоят в стенных нишах переходов. Дыхания видно не было, и глаза не двигались, вы даже на меня не отреагировали!

— А почему я на вас должен реагировать? — спросил я. — Нет, вы, конечно, очаровательная девушка, и на вас приятно посмотреть…

Сначала от моих слов у девушки округлились глаза, а потом она захохотала, заставив обернуться охрану у дверей.

Отсмеявшись, она промокнула выступившие слезы рукавом и присела на кушетку рядом со мной.

— Давно я уже так не смеялась, — сообщила она мне. — Здесь очень редко бывают люди, которые не знают меня в лицо. Кто вы такой, шевалье?

Мои баронские браслеты были прикрыты кружевными манжетами рубашки, и мой статус собеседница определила в основном по возрасту и не слишком богатой одежде. Я уже начал догадываться, с кем меня в королевской приемной столкнула судьба. Судя по возрасту и свободному поведению в таком месте, это была ее высочество принцесса Лана.

— А кто же это заставил вас так смеяться в прошлый раз? — спросил я, проигнорировав вопрос об имени.

— Был тут один мелкий и вредный, — ответила она, превращая мои подозрения в уверенность.

— Я передам Нику, что вы его помните, — пообещал я и добавил с вопросительной интонацией. — Ваше высочество?

— Догадались, — с досадой сказала она. — А себя почему‑то называть не хотите. Ника‑то откуда знаете?

— Он со мной дружит, а кроме того, влюблен в мою жену. А я… — я приподнял руки, позволяя манжетам слегка сползти, открывая баронские браслеты.