Счастливчик Ген

До накатывающегося на нас вала ощетинившихся сталью людей оставалось шагов двести, когда мы в том же порядке, в котором наступали, побежали в сторону рощи. Кавалерия гардейцев дважды пыталась врубиться в наши ряды, поэтому приходилось останавливаться и отбиваться копьями. Мы нанесли всадникам немалый урон, но теперь пехота начала наступать нам на пятки. Слава богу, что среди преследователей не было лучников, иначе они смогли бы отстреливать нас на выбор. Не сильно нам тогда помогли бы пластины из тонкой стали на спинах, да и не у всех они были. Задерживали раненые, которым приходилось помогать. Уже перед самой рощей задние ряды наших бойцов повернулись к преследователям и по команде разом метнули копья, сначала свои, а потом и те, которые им передали из передних рядов. С такого расстояния было трудно промахнуться в плотный строй солдат. Пронзенные копьями, они падали десятками, а мы, задержав преследователей, поспешили скрыться в роще. Копья нам теперь были не нужны и только задержали бы отступление. Бег через эту рощу я запомнил на всю жизнь. Было уже по-летнему жарко, а при длительном беге в доспехах и коже создавалось ощущение, что попал в парилку. Пот заливал глаза, одежда постоянно норовила зацепиться за сучья и кусты, меч уже больше не казался продолжением собственной руки, а ноги начали наливаться свинцовой усталостью. А ведь я еще не тащил за собой раненого товарища, как некоторые. Когда деревья поредели, и мы выбежали из рощи, преследователи были в пятидесяти шагах. Не останавливаясь, мы бросились к холмам, а гардейцы, наоборот, остановились, чтобы осмотреться и оценить обстановку. Долго им так стоять не дали. Задние ряды еще находившихся в роще солдат пытались быстрее из нее выбраться и напирали на своих товарищей. Когда мы добежали до подножия ближайшего холма, у края рощи скопились уже тысячи две пехотинцев, а из-за ее края показалась шедшая в обход вражеская кавалерия. Увидев ее, пехотинцы приободрились и двинулись вперед. Братья не сплоховали, и требюше дали залп. Шесть снарядов, кувыркаясь, пролетели над нашими головами и врезались в плотную массу людей. Еще четыре таких же гостинца упали среди конницы. Все снаряды взорвались почти одновременно. Когда в толпе срабатывает мощное, начиненное сталью взрывное устройство — это страшно. Когда же их целый десяток… Когда смолкли звуки разрывов, стало слышно, как заходятся криком от нестерпимой боли сотни людей. А прислуга требюше, которые стояли на холмах, уже производила их перезарядку для повторного выстрела. В первые мгновенья ничего не было видно из-за дыма и поднятой взрывами пыли. С той стороны, где находилась кавалерия, доносились отчаянные крики людей и конское ржание. Из облака пыли выносились отдельные лошади, а со стороны тоже скрытой дымом рощи слышался несмолкаемый многоголосый вой. Вроде я недолго осматривался, но за это время увеличенная вдвое прислуга метателей успела их зарядить и сделать повторный залп. Взрывы на мгновенье приглушили человеческие крики, а когда они смолкли, крики и стоны стали еще громче. Хотелось упасть на землю, заткнуть уши или бежать отсюда без оглядки, лишь бы этого не слышать. Я не сделал ни того, ни другого, я просто пошел к месту бойни. Поднявшийся ветер сдул в сторону пылевое облако, и стали видны лежавшие на земле многие сотни тел. Почти все лежали неподвижно, но некоторые пытались ползти, испуская при этом жуткие крики. Часть уцелевших была обожжена, у многих виднелись жуткие раны, и почти все они были контужены. Я обнаружил, что рядом со мной стоит бледный Глас.

— Я отправил в преследование всю кавалерию, — сказал он мне. — Гардейцы удирают без оглядки, но их еще раза в три больше, чем нас, и надо бить, пока они не опомнились. А с этими что будем делать?

— Безнадежных добить, — сделав над собой усилие, сказал я. — Остальных разоружить и оказать посильную помощь.

Он кивнул и пошел исполнять приказ. А я стоял в трех шагах от мечника, который рукой с оторванными пальцами пытался засунуть в разорванный живот вывалившиеся оттуда синие кишки, перепачканные в земле и саже, и думал, что я сделаю с теми, кто начал эту войну. Впервые с того момента, как я очутился в чужом мире, мне отчаянно захотелось проснуться в своей кровати в нашем городке и забыть все случившееся, как страшный сон. Минутная слабость прошла, я вынул меч и милосердным ударом оборвал жизнь мучившегося у моих ног человека. Вокруг ходили наши солдаты с оружием в руках и делали то же самое. Изредка они поднимали раненого, который пострадал не слишком сильно, и несли к холму, где ему оказывали первую помощь. Как потом оказалось, от взрывов у неприятеля погибло около тысячи человек, и в два раза больше порубили наши конники при преследовании бегущих.

— Людям надо хоть немного отдохнуть, — сказал мне Маркус. — И нам надо дождаться конницу. Что будем делать потом? Сразу двинемся захватывать баллисты или сначала вернемся в лагерь?