Счастливчик Сандерс

— Джефф, послушай, — Марта подалась вперед, прижав руки к груди, — он говорил со мной о странных вещах: о силе личности, о служении высшим силам, и он не имел в виду Господа Бога. Я испугалась, Джефф. Я не сказала ему, но… — она запнулась. — Мне кажется, это не Майк. Это не наш сын.

— Прекрати, ради Бога. Анализ ДНК ясно показал, кто он. Майку и вправду пора уже стать личностью. Я уверен, он твердо знает, чего хочет.

— Вот и я о том же. Он-то знает, а вот ты знаешь, чего хочет Майк?

Изображение жены поблекло и исчезло. Макнамара глубоко вздохнул, снимая раздражение, выпил глоток виски и лег в постель. Нет, все-таки хорошо, что Марта в монастыре, подумал он, засыпая. Если она оттуда донимает его своими бабскими глупостями, то что было бы, останься она с ним?

Глава 8

Господин Хао предоставил Сандерсу личные покои, расположенные рядом с кабинетом, заметив, что лучшего убежища нет на всем Киото. И Сандерс ему поверил. Ибо господин Хао предоставил ему свое гостеприимство. А если гость попадет в руки полиции или, что еще хуже, Аридзаши, то он, господин Хао, потеряет лицо.

Удобства были минимальные — видимо, Хао был аскетом, — но все необходимые присутствовали. Еду ему приносили из ресторана, и хотя готовили там специфические блюда, пища была вполне съедобна — когда нужно, Сандерс умел довольствовать тем, что есть.

В первую же ночь, когда Сандерс лежал на спине и, уставя глаза в потолок, думал над тем, как он вляпался во все это дерьмо, ему внезапно припомнились слова Аридзаши:

«Способность одним жестом, взглядом внушать благоговение, трепет, пробуждать готовность принять любые муки и смерть — вот что должен вселять в души людей настоящий господин».

И тут на него накатило… Дик сел на кровати и стиснул голову руками, как будто его голова вновь раскалывалась от того чувства восторга и неземного наслаждения, которое он испытал там, на Хлайбе… В словах Аридзаши явно чувствовался отголосок тех же эмоций. Но им с Полубоем повезло. Они успели испытать и кое-что другое…

На следующее утро он вломился в кабинет Хао и, лихорадочно блестя глазами, выпалил:

— Вы сумели узнать, кто скрывался в задних комнатах опиекурильни?

Господин Хао невозмутимо указал ему на стул напротив. Сандерс замер, пытаясь побороть раздражение (его уже достали эти восточные традиции, но в ужой монастырь…), а затем послушно опустился на предложенное место.

— Чай? Пиво?

— Чай…

Господин Хао молча налил чашку крепкого, ароматного жасминового чая и протянул Сандерсу. Внимательно проследил, как гость сделал пару глотков, удовлетворенно кивнул, а затем тихо ответил:

— К сожалению, нам не удалось выяснить этого точно. Того гостя, которого столь тщательно охраняли, в опиекурильне уже не было.

Сандерс медленно кивнул.

— Я так и думал. — Он отпил еще глоток, пару мгновений подумал, ведь он собирался раскрыть главе преступной группировки хоть и дружественного, но чужого государства сведения, составляющие государственную тайну, затем хмыкнул и, поставив чашку на стол, решительно заявил. — По-моему, я знаю, кем был этот гость. Вот послушайте…

За следующие сутки, пока Хао искал для него возможность покинуть Киото, Сандерс многое успел обдумать, пытаясь опровергнуть свои выводы, которыми он поделился с китайцем, однако раз за разом он приходил к одному и тому же заключению: новая встреча с существом, подобным тому, которое едва не погубило их с Полубоем на Хлайбе, состоялась. Они тогда подверглись психическому воздействию невиданной силы и противопоставить ничего не смогли. Кто знает, если бы воздействие было более длительным, не превратились бы они с мичманом в послушных марионеток, вернее, даже не марионеток, а восторженных рабов, готовых пойти на все, дабы заслужить одобрение хозяина. Вполне возможно, что подобные необратимые изменения в сознании произошли и у Аридзаши, и у молодого Тонга, и у всех, кто так или иначе соприкасался с сектой «Божественное откровение» и тем, кто за ней стоял.

Вопрос только в том, сколь длительным должно быть воздействие? Тонг отсутствовал несколько месяцев, сведений о том, покидал ли Аридзаши Киото на длительный срок, не было, но, судя по его словам, он уже не ниппонец и даже не член якудзы. Он — именно раб, причем раб деятельный и умный, а потому еще более опасный. А вот цели хозяина и предстояло теперь выяснить. Если предположить, что методы изменения сознания в последнее время усовершенствовались, то есть объяснение и переходу боевиков побежденных кланов на сторону Тонга после посещения опиекурильни. Их зомбировали, почти мгновенно меняя накрепко усвоенные с детства истины, представления о чести, о верности, о должном и недопустимом. И они выходили из «Царственного лотоса» совсем другими людьми…