Счастливчик Старр

— Отказаться? — спросил Лаки. — Отказаться от единственного астероида, который, мы это точно знаем, является пиратской базой? Вам известен какой-нибудь другой такой астероид? Это наша единственная путеводная нить.

— Он подчеркнул главное, Августас, — сказал Конвей. — Это база.

Лаки быстро переключил тумблер на интеркоме и стал ждать. Наконец, раздался заспанный, но встревоженный голос Хансена.

— Алло! Алло!

Лаки быстро сказал:

— Это Лаки Старр, мистер Хансен. Извините, что беспокою вас, но мне хотелось бы, чтобы вы спустились сюда, в комнату мистера Конвея, как можно быстрее.

После небольшой паузы отшельник нерешительно ответил:

— Хорошо, но я не знаю дороги.

— Охранник, стоящий у вашей двери, проводит вас. Я свяжусь с ним. Сможете вы уложиться в две минуты?

— Во всяком случае в две с половиной, — весело ответил Хансен. Это звучало куда бодрее.

— Хорошо, жду!

Хансен был точен. На мгновение Лаки задержался у открытой двери. Он обратился к охраннику.

— Не было ли на базе сегодня вечером каких-нибудь происшествий? Например, нападений?

Охранник с удивлением посмотрел на него.

— Да, сэр, нападение было. Но человек, получивший повреждения, отказался выдвигать обвинения. Он заявил, что это была честная драка.

Лаки закрыл дверь. Он сказал:

— Это понятно. Ни один нормальный мужчина не захочет подняться в помещение охраны и признать, что парень такого размера, как Бигман, избил его. Я позднее вызову их к представителям администрации и во что бы то ни стало заставлю изложить обвинение на бумаге, для протокола… Мистер Хансен.

— Слушаю вас, мистер Старр.

— У меня есть вопрос, ответ на который не хотелось бы доверять системе интеркома. Назовите мне координаты вашего астероида. Конечно, временные и пространственные.

Хансен изумленно посмотрел на Лаки, его фарфорово-голубые глаза округлились.

— В это трудно поверить, но я не знаю их.

Лаки твердо посмотрел ему в глаза.

— В это действительно трудно поверить, мистер Хансен. Я полагаю, вы должны знать ваши координаты так же хорошо, как житель планеты должен знать свой домашний адрес.

Отшельник опустил глаза и тихо сказал:

— Я думаю, вы правы. Это действительно мой домашний адрес. Однако, я его не знаю.

— Если этот человек преднамеренно… — вскипел Конвей.

— Подождите минутку, — прервал его Лаки. — Потерпите немного, если хотите, чтобы мистер Хансен объяснил нам это.

Они стали ждать, что скажет отшельник. Координаты различных тел в Галактике были жизненно необходимы для проведения космических полетов. Они выполняли ту же функцию, что линии параллелей и меридианов на двумерной поверхности планеты. Но поскольку пространство имеет три измерения, и тела в нем движутся по разному, эти координаты были более сложными. В первую очередь требовалось выбрать стандартную точку отсчета. В Солнечной системе за нее обычно принимали Солнце. Основываясь на этой точке отсчета, было необходимо знать три координаты. Первой было расстояние до объекта или позиция в пространстве относительно Солнца. Второй и третьей координатами были углы, определяющие положение объекта относительно воображаемой линии, соединяющей Солнце с центром Галактики. Если эти координаты, независимо измеренные для трех моментов времени, были известны, то можно было рассчитать траекторию движения тела и, следовательно, его положение относительно Солнца для любого момента времени. Корабли могли вычислить свои собственные координаты относительно Солнца или, если это было более удобно, относительно ближайшего крупного небесного тела, где бы они не находились. Например, на лунных линиях, где корабли летали только с Земли на Луну и обратно, за точку отсчета обычно принимали Землю. Можно было вычислить и координаты Солнца относительно Галактического центра и Главного Галактического меридиана, но они имели значение только для межзвездных полетов. Вероятно именно об этом и думал отшельник, сидя перед тремя, внимательно наблюдающими за ним членами Совета. Внезапно Хансен сказал:

— Да, я могу объяснить.

— Мы ждем, — сказал Лаки.

— В течение пятнадцати лет у меня не было благоприятного случая воспользоваться координатами. В течение двух лет я вообще не покидал свой астероид, а поездки, которые я совершал раз или два в год ранее, были короткими. На Цереру или Весту за теми или иными припасами и обратно. Когда я совершал их, я пользовался локальными координатами, рассчитанными для данного момента времени. Я никогда не делал записей, так как не нуждался в них. Я отсутствовал день, два, максимум три, за это время скала не могла уйти далеко. Она двигалась в том же направлении, что Церера и Веста, немного медленнее, когда была дальше от Солнца, чем они, и немного быстрее, когда была ближе. Когда я возвращался в рассчитанную мною точку, моя скала могла дрейфовать в десятках или даже сотнях тысяч миль от первоначального положения, но все равно достаточно близко, чтобы найти ее с помощью корабельного телескопа. И я всегда мог скорректировать свой курс. Я никогда не пользовался стандартными Солнечными координатами, а потому и не имел их.