Счастливчик Старр

— Конечно. Но теперь все в порядке. Мы потрясли их.

— Потрясли кого?

— Тех, кто преследовал нас. А нас преследовали, Бигман. С той самой минуты, как ты ступил на палубу. Взгляни на измеритель излучения.

Бигман так и сделал. Измеритель излучения только по названию походил на однотипный прибор па «Атласе». Там он был всего лишь примитивной моделью, предназначенной для выделения излучения гиператомных двигателей, чтобы спасательные шлюпки успели вовремя уйти от опасности, и был предназначен только для этого. Измеритель излучений «Звездного стрелка» мог бы более чем за два миллиона миль выделить излучение гиператомного двигателя спасательной шлюпки. Даже сейчас игла самописца периодически слабо подрагивала.

— Ничего нет, — сказал Бигман.

— Только что было. Убедись сам, — Лаки размотал только что прошедший иглу рулон. Всплески кривой были глубже и характернее. — Видишь это?

— Это мог быть любой корабль. Даже грузовик с Цереры.

— Нет. Во-первых, он несмотря на трудности пытался следовать за нами, что означает, что он оборудован достаточно хорошо измерителем излучений. Во-вторых, видел ли ты когда-нибудь подобный спектр излучений?

— Нет, такого я не встречал ни разу.

— А я встречал. У корабля, захватившего «Атлас». Наш измеритель излучения сделал более подробный спектральный анализ, но сходство несомненно. Двигатель на преследовавшем нас корабле сирианской конструкции.

— Ты думаешь, это корабль Антона?

— Он или другой такой же, не имеет значения. Мы избавились от него, — сказал Лаки, — и сейчас находимся в том месте, где должна была бы быть скала отшельника, плюс-минус сто тысяч миль.

— Здесь ничего нет, — возразил Бигман.

— Это действительно так, — согласился с ним Лаки, — измеритель гравитации не показывает наличия какой-либо массы, близкой нам. Мы находимся в месте, которое астрономы называют запретной зоной.

— Угу, — понимающе сказал Бигман. — Я вижу.

Лаки улыбнулся. Здесь нечего было смотреть. По внешнему виду запретная зона ничем не отличалась от любой другой части пояса, густо нашпигованной астероидами. Если астероида в ближайшей сотне миль не было, внешний мир от этого не менялся. Звезды или астероиды, выглядевшие звездами, по-прежнему заполняли весь небосвод. Для того, чтобы определить астероид ли это, надо было наблюдать в телескоп, меняет ли он свое местоположение относительно других небесных тел.

— Ладно, что будем делать? — спросил Бигман.

— Осмотрим окрестности. Это может занять несколько дней.

«Звездный стрелок» лег на рыскающий курс. Он удалялся от Солнца, двигаясь из запретной зоны к ближайшему скоплению астероидов. Игла измерителя гравитации сдвинулась с нуля под воздействием притяжения удаленной массы. Крошечные миры, один за другим, проплывали в поле зрения. Скорость «Звездного стрелка» сильно уменьшилась, но все еще измерялась сотнями тысяч миль в час. Шло время. Дюжины астероидов появлялись и исчезали.

— А не поесть ли тебе? — спросил Бигман.

Но Лаки перекусил только сандвичами и немного поспал в кресле, пока они с Бигманом по очереди вели наблюдения и следили за измерителями гравитации и излучений. Наконец, возле какого-то астероида, Лаки взволнованно сказал:

— Я спускаюсь вниз.

Бигман удивился.

— Это тот астероид? — он посмотрел на неровную поверхность. — Ты узнал его?

— Я думаю, что да, Бигман. В любом случае его следует обследовать.

Он потратил полчаса, маневрируя судном в тени астероида.

— Держись здесь, — сказал Лаки. — Кто-то один должен постоянно оставаться на корабле, лучше, если это будешь ты. Не забывай, корабль могут обнаружить. Но если он будет в тени, с потушенными огнями и неработающим двигателем, сделать это очень трудно. Согласно измерителю излучений в пространстве около нас сейчас кораблей нет. Это совершенно точно. Теперь самое главное, что ты должен запомнить: ни в коем случае не спускайся вниз. Когда я закончу, я сам поднимусь к тебе. Если в течение двенадцати часов я не вернусь и не свяжусь с тобой, сфотографируй этот астероид под всевозможными углами и немедленно возвращайся на Цереру с моим сообщением.

На лице Бигмана появилось выражение угрюмого упрямства.

— Нет.

— Вот это сообщение, — спокойно сказал Лаки. Он достал из внутреннего кармана персональную капсулу. — Эта капсула предназначена доктору Конвею. Только он один сможет открыть ее. Что бы со мной ни случилось, он должен получить ее. Ты понял?

— Что в ней? — спросил Бигман, протягивая руку, чтобы взять капсулу.

— Всего лишь некоторые мои предположения, пугающие меня. Я о них никому не рассказывал, так как нолетел сюда, чтобы убедиться в том, что они верны и я не ошибаюсь. Если я не смогу теперь этого сделать, то, по крайней мере, эти гипотезы должны дойти по назначению. Конвей может ознакомиться с моими записями и добиться, чтобы правительство начало действовать.

— Я не сделаю этого, — сказал Бигман. — Я не брошу тебя.

— Бигман, если я не буду уверен, что ты сделаешь это, поняв, что обстоятельства выше нас, то, даже если все закончится удачно, ты не сможешь быть полезен мне больше.