Счастливчик Старр

Лаки осмотрел свой скафандр. Он уже знал, что его радио испорчено. И действительно, ручка чувствительности свободно крутилась в любом направлении. Это означало, что его голос мог быть услышан в пространстве на расстоянии, не превышающем несколько миль. Они оставили ему ракетные ружья. Он опробовал их, но они не действовали. Весь запас газа был выпущен. Лаки был совершенно беспомощен. Только один-единственный балок с кислородом отделял его от медленной и мучительной смерти. Почти в безнадежном отчаянии Лаки обдумывал ситуацию. Он пытался понять намерения пиратов. С одной стороны, они хотели от пего избавиться, так как он слишком много знал о них. С другой нужно было убить его так, чтобы Совет Наук не смог доказать, что он умер насильственной смертью от рук пиратов. Однажды пираты уже убили агента Совета, и поэтому были уничтожены. Теперь они действовали осторожнее. План их был таков. Они нападут на «Звездного стрелка» и, излучая помехи, чтобы Бигман не мог вызвать помощь, подвергнут его интенсивному обстрелу. Затем воспользуются пробоинами от снарядов, чтобы представить все так, будто корабль погиб от столкновения с метеоритом. Этим займутся их превосходные инженеры. И в конце концов все будет выглядеть так, словно когда метеорит приблизился к кораблю, вышел из строя механизм, управляющий защитой от быстро летящих тел. Лаки знал, что пираты будут знать и его положение в пространстве в любой момент. Ведь ничто не сможет изменить его первоначальной траектории. Позднее, когда он умрет, они подберут его тело и запустят вращаться вокруг «Звездного стрелка». Бигман, маневрируя до последнего момента, погибнет на своем посту за пультом управления. Лаки, сумевший надеть скафандр, будто бы сломал от волнения ручку регулирования мощности сигнала и не смог позвать на помощь. А потом в отчаянных и тщетных попытках найти безопасное место израсходовал весь запас в газовых ружьях и умер от удушья. Конечно, это ничего не даст. Ни Конвей, ни Генри не поверят, что Лаки заботился только о своей безопасности в то время, как Бигман самоотверженно оставался за пультом. Но провал этого плана будет слабой платой за смерть Лаки Старра. И хуже всего, что погибнет не только Лаки Старр, но и вся имеющаяся у него информация. Несколько секунд он размышлял, ругая себя за то, что не заставил Конвея и Генри выслушать рассказ обо всех своих подозрениях, что не приготовил персональную капсулу, прежде чем оказался на борту «Звездного стрелка». Затем он взял себя в руки. Никто тогда не поверил бы ему, нужны были факты. Вот по этой самой причине он обязан вернуться. Обязан! Но как? Что с того, что он будет говорить «обязан», если он один в космосе, и у него ничего нет, кроме запасов кислорода, и то всего на несколько часов. Кислород! Лаки задумался: ага, у меня есть кислород. Любой человек, только не Динго, опустошил бы его баллон, чтобы смерть наступила как можно скорее. Но, если Лаки правильно понял Динго, пират отправил его с полным баллоном просто для того, чтобы продлить агонию. Отлично! Только Лаки изменит все это. Он использует кислород другим образом. А если и потерпит неудачу, то, вопреки намерениям Динго, смерть наступит быстро. Астероид периодически появлялся в его поле зрения, он удалялся, и его более яркая, освещенная,сторона постепенно растворялась в черноте космоса. Скоро астероид станет настолько тусклым, что его нельзя будет отличить от звезд. И ждать этого осталось недолго. Неуклюжие, закованные в металл пальцы Лаки уже нащупали гибкий шланг, который вел от находившегося за спиной баллона с кислородом к воздушному клапану под лицевым щитком. Он попытался отвернуть болт, прижимающий шланг к баллону. Это удалось. Он подождал, чтобы наполнились кислородом шлем и скафандр. Обычно кислород подавался в скафандр порциями, которые необходимы человеку для дыхания. Углекислый газ и вода, образующиеся при дыхании, абсорбировались помещенными на груди, внутри скафандра, специальными клапанами-сосудами. В результате давление кислорода было равно всего одной пятой нормального атмосферного давления, чего было вполне достаточно, так как четыре пятых земной атмосферы составлял совершенно бесполезный для дыхания азот. Однако, это давало возможность повышать давление кислорода до уровня, намного превышающего нормальное атмосферное давление, не опасаясь кислородного отравления. Лаки позволял кислороду свободно вливаться в скафандр. Затем, наполнив скафандр, он перекрыл вентиль под лицевым щитком и снял баллон со спины. Цилиндр мог выполнить функцию газового ружья. Будьте уверены, немногие пользовались таким газовым ружьем. Только безумец, находясь в космосе, мог использовать кислород, который давал ему жизнь, в качестве движущей силы. Безумец или человек неколебимой решимости. Лаки открыл вентиль редуктора и выпустил струю кислорода. Линии кристаллов на этот раз не было. В отличие от двуокиси углерода, кислород замерзал при более низкой температуре, и прежде, чем она успевала достаточно понизиться, рассеивался в пространстве. Однако, газ ли, жидкость ли — третий закон Ньютона все равно действовал: как только газ вылетел в одну сторону, Лаки тут же отлетел в другую. Его вращение замедлилось. Прежде чем вообще прекратить вращение, он осторожно развернул себя лицом к астероиду. Он все еще удалялся от астероида, который уже почти не выделялся на фоне окружающих звезд. Возможно, он ошибся в выборе цели, но Лаки подавил в себе всякую неуверенность. Он смотрел на пятнышко света, про которое решил, что это нужный ему астероид, и выпустил вторую струю кислорода в противоположную сторону. Он сомневался, будет ли этого достаточно, чтобы изменить направление полета на противоположное. Но не было никакой возможности сразу выяснить это. В любом случае он должен потратить немного газа. Газ был необходим ему для маневров вблизи астероида, чтобы выйти на ночную сторону и найти Бигмана и корабль, если только… Если только корабль еще не улетел или не разрушен пиратами. Внезапно Лаки почувствовал, что вибрация, вызванная вытеканием струи кислорода, уменьшилась. Одно из двух: или баллон опустошился, или упала температура газа. Лаки держал баллон на некотором отдалении от скафандра, чтобы не увеличить испарения из-за тепла, выделяемого скафандром. Этого тепла было достаточно, чтобы поддерживать кислород в состоянии, пригодном для дыхания, а двуокись углерода в газовых ружьях поддерживалась в газообразном состоянии. В вакууме космоса тепло могло теряться только при излучении, то есть достаточно медленном процессе, так что баллона хватало надолго. Лаки обхватил баллон обеими руками, прижал к груди и стал ждать. Ему казалось, что пролетели часы, но минуло только пятнадцать минут, прежде чем яркость астероида начала расти. Приближается ли он к этой скале? Или это только кажется? Прошло еще пятнадцать минут, и яркость усилилась. Лаки почувствовал благодарность за шанс, который он получил от судьбы, когда им выстрелили с астероида. И хорошо, что его выбросили с освещенной стороны, так что он мог все время ориентироваться по светящейся на горизонте точке. Дышать стало заметно труднее. Каждый вздох уничтожал часть драгоценного кислорода. Он попытался делать неглубокие вдохи, закрыл глаза и старался не шевелиться. Пока длилось возвращение на астероид, он больше ничего не мог предпринять. Там, на ночной стороне, Бигман, возможно, ждет его. Значит, если он сможет подобраться близко, чтобы позвать его по своему испорченному радио, у него появится еще один шанс.