Счастливчики

Билл молча вошел с ними в травматологическое отделение. Лили перевели в палату интенсивной терапии, где рядом с ней находились две сестры и врач, проверяя ее состояние и готовя информацию для нейрохирурга. Лили лежала под одеялами с электрическим подогревом, голову прикрывала хирургическая шапочка. Пострадавшую подключили к аппарату искусственного дыхания, лицо ее казалось безжизненным. На обеих руках стояли капельницы, ко всем частям тела прикреплены датчики для сбора необходимых данных. Если бы у нее остановилось сердце или прекратилось дыхание, немедленно прозвучал бы сигнал тревоги.

При виде дочери Билл испытал еще большее потрясение. Он мог лишь смотреть на нее и осторожно и нежно касаться ее здоровой руки. Другая рука была в гипсе, и на лице у Лили начал выступать синяк на месте удара. Билл постоял немного, беззвучно глотая слезы, и через несколько минут сестра вывела его за дверь. В палате он в любом месте только мешал бы врачам, и все-таки как бы он ни стремился быть рядом, он не хотел затруднять их работу. Никаких иллюзий у него не было. Билл снова расположился в комнате ожидания. Сестра предложила ему чашку кофе и что-нибудь поесть. Но он только отрицательно покачал головой, откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Увидев Лили, он перестал верить, что она выживет. И впервые за четырнадцать лет прочитал молитву.

Глава 3

Джесси Мэтьюс крутилась как волчок с утра до вечера. Все ее свободные дни были одинаково беспокойными, что неизбежно с четырьмя детьми, и ей такая жизнь нравилась. Ее старшему сыну, Крису, исполнилось восемнадцать, уже якобы взрослый. Он получил права и водил машину, но ему по-прежнему все время были нужны надсмотрщик и нянька. Он постоянно советовался с родителями по поводу важных и не очень решений, требовал помощи с курсовыми работами, опустошал холодильник и забывал помыть посуду. Джесси стирала ему и давала советы в романтических делах. Когда у него оставалось время, он охотно играл с отцом в баскетбол. У родителей свободная минутка находилась редко. Его мать работала нейрохирургом, а отец, Тим, анестезиологом. Они старались, чтобы в доме все время находился хотя бы один из них. Но когда возникали чрезвычайные ситуации, а за ними следовали срочные вызовы, что случалось частенько, отсутствовали оба. Тогда Крис оставался «на хозяйстве» и иногда развозил младших братьев по их делам. Осенью он собирался поступать в колледж, причем обязательно в Денверском университете – ради популярных там лыжных соревнований. Он с нетерпением ждал, когда окажется в студенческой среде. Адам, одиннадцатилетний брат, его даже немного поддразнивал. Казалось, они спорили друг с другом с самого дня рождения Адама, хотя разница в возрасте между ними составляла семь лет.

Хизер было пятнадцать, и она училась в той же школе, что и Крис. С братом они неплохо ладили, кроме тех случаев, когда он из-за собственного свидания отказывался отвезти ее куда-нибудь, и она называла его свиньей. Но отношения наладились, когда она перешла в старший класс, и родители вздохнули с облегчением.

Шестилетний Джимми был всеобщим любимцем. Для Джесси он стал «случайностью», через пять лет после рождения Адама, но теперь она и Тим за эту «случайность» благодарили судьбу. Ласковее Джимми они никого не видели, он у всех вызывал добрые улыбки. Младший сын любил всю свою семью, развлекал и забавлял. Тим «простил» Джесси за четвертого нежданного ребенка в уже испытывавшей финансовые затруднения семье, как только его увидел. Перед ним никто не мог устоять, он очаровывал всех вокруг. Его жизненную позицию определяло то обстоятельство, что недоброжелателей он еще ни разу не встречал. В него влюблялись посторонние люди в очереди в супермаркете, он заводил друзей везде, куда бы ни пошел. Даже бездомные на улице улыбались ему, когда он с ними здоровался и спрашивал, как у них дела.

Тим еще только просыпался, когда Джесси вернулась с покупками. За свой свободный день она уже успела переделать миллион дел: отвезла Хизер в магазин, сводила Адама в парикмахерскую подстричься, чему он отчаянно сопротивлялся. Ее ждали еще две груды белья для стирки, и она обещала приготовить ужин. Они с Джимми распаковывали продукты, когда в кухню вошел, зевая, Тим в пижаме. За ночь он провел четыре операции, одну за другой, и вернулся домой только в десять утра. Он поставил вариться кофе и помог жене уложить продукты в холодильник.

– Похоже, у тебя было тяжелое дежурство, – сказала она.