— Даже ослик, — заметила Зора, — самый близкий друг мистера Дикса, не соглашается с вами.
— Осел будет согласен с мудрецом только в Миллениуме[58]
,— возразил Раттенден.Но Зора не удовольствовалась таким взглядом на вещи, свойственным профессиональным философам. Она решила повидать Вигглсвика и нашла его в гостиной, перед ярко пылающим камином: слуга Септимуса сидел в кресле, положив ноги на каминную решетку, и курил гаванскую сигару. При ее появлении, он вскочил, поплевав на свои заскорузлые пальцы, погасил сигару и спрятал в карман окурок.
— Здравствуйте, Вигглсвик, — весело начала Зора.
— Здравствуйте, мэм.
— Судя по всему, вы неплохо проводите время.
Вигглсвик дал ей понять, что благодаря превосходному характеру господина и собственным его достоинствам ему живется великолепно.
— Ну теперь, когда он женился, в доме у вас многое переменится.
— Что же именно?
— Будут кухарка, горничная и правильный режим дня; будет и хозяйка, которая за всем присмотрит.
Вигглсвик с хитрым видом склонил набок седую косматую голову.
— Я уверен, что для меня так будет гораздо удобнее, мэм. Если они всю работу возьмут на себя, я ничего не имею против.
Зора могла только воскликнуть: «Ого!» и посмотреть на эгоиста с досадой, к которой примешивалось восхищение.
— Я с самого начала ничего не имел против его женитьбы, — сказал Вигглсвик.
— Разве он с вами советовался по этому поводу?
— Ну, разумеется. — Он снисходительно усмехнулся; тусклые глазки его лукаво блеснули. — Ведь он на меня смотрит, вроде как на отца, ей-Богу, мэм. «Вигглсвик, говорит, я, говорит, хочу жениться». «Что ж, говорю, сэр, я очень этому рад. Мужчине, говорю, нужна женщина, чтобы за ним присмотреть».
— Когда он вам это сказал?
Вигглсвик порылся в своей, щедрой на выдумки, изобретательной памяти.
— Недели две назад. «Позвольте спросить, говорю, сэр, кто же барышня?» «Это, говорит, мисс Эмми Олдрив». «Чудесная барышня, говорю, милая, веселая, хорошенькая, лакомый кусочек! — прошу прощения, мэм, — другой такой, говорю, девицы не сыщете нигде». Честное слово, мэм, так и сказал. — Он зорко поглядел на свою слушательницу, чтобы проверить, произвело ли желаемое впечатление его искреннее восхищение новой хозяйкой, и продолжал: — Тут он и говорит мне: «Вигглсвик, я, говорит, не хочу пышной свадьбы. Ты меня знаешь». А я и вправду знаю его, мэм. Он ведь чудной: иной раз такого натворит, что и крокодил ахнет. Я, говорит, забуду, в какой день назначена свадьба, потеряю кольцо. Повенчаюсь не с той, с кем следует. Забуду перецеловать подруг невесты. Одному черту известно, что я могу натворить. Так что мы лучше уедем в Лондон и обвенчаемся там потихоньку, а ты, смотри, никому ни гу-гу.
— Так что вы, оказывается, целых две недели были с ним в сговоре, — строго заметила Зора, — и вам даже в голову не пришло, что ваш долг — удержать его от подобной глупости?
— Это от женитьбы, мэм?
— Не от женитьбы, а от побега и тайного венчания.
— Да ведь я же старался, мэм. Делал все, чтобы его удержать, — бесстыдно лгал Вигглсвик, уверяя, что он приложил все усилия, дабы ради семьи невесты убедить своего господина венчаться общепринятым способом.
— Могли бы и намекнуть мне, что у вас тут затевается.
Вигглсвик принял вид оскорбленного достоинства:
— И нарушить приказ моего господина? Слуга должен точно исполнять приказания, мэм. Я в свое время носил мундир.
Зора, сидя на ручке кресла и слегка опираясь на зонтик, посмотрела на старика, стоявшего перед ней в почтительной позе, и не могла удержаться от насмешливой улыбки. Старый вор с достоинством выпрямился.
— Я говорю не о казенной форме, мэм. У меня, конечно, были свои неприятности, как и у всех людей. Но я прежде служил в армии, музыкантом в оркестре.
— Мистер Дикс говорил мне, что вы играли в оркестре, — сказала Зора очень ласково, искупая свою улыбку. — Вы играли на той хорошенькой дудочке, которая стоит в углу?
— Точно так, мэм, — сказал Вигглсвик.
Зора смотрела вниз, на кончик своего зонтика. Не имея оснований не верить обстоятельному, хотя и лживому рассказу Вигглсвика и поставив себя своей неуместной улыбкой в невыгодное положение, она чувствовала неприятное смущение.
— Ваш хозяин не говорил вам, куда он едет и сколько времени намерен быть в отъезде?
— Мой хозяин, мэм, никогда не знает, куда он едет.
— Потому-то ему и нужна жена, которая бы за него решала.
Зора встала, огляделась вокруг, повела вокруг зонтиком, указывая на грязь и беспорядок в комнате, и строго сказала:
— Самое лучшее, что вы можете сделать, — это убрать весь дом, сверху донизу, устроить генеральную уборку и привести все в порядок. Ведь молодые со дня на день могут вернуться. Я пришлю женщину вам помочь.
— Спасибо, мэм, — уныло проговорил Вигглсвик.
Хотя он и врал безбожно Зоре, но все же побаивался ее и не посмел бы ослушаться ее приказа. Но всякий труд был ему ненавистен, и он не усматривал в нем никакого благородства, так как в свое время слишком много работал по принуждению.
— Думаете, надо сейчас же приступать к уборке, мэм?