Счастливое число Кошкиной (СИ)

— Кто? — мотаю головой и судорожно одергиваю руки. — Блядь…

Проморгавшись, увидев то, что натворил с одеждой Кошки и с ней самой по позвоночнику снова хлестануло, но уже ледяной волной. Одна только разорванная майка и засосы на груди пугают меня, и я кошусь на свои руки, не зная как все объяснить.

Воздержанием? Тем, что фыркнула, а меня сорвало с катушек?

Стремительно трезвея замечаю более травматичное — следы от укусов на шее.

— Гель… — отшатываюсь назад и делаю единственно здравое — щелкаю замком, чтобы Лука случайно не вломился. Ему сегодня просто медом намазано оказываться не в том месте не в то время. — Извини, Гель.

— Совунчик, ты дурак? — очень своевременный вопрос, только я туплю и жму плечами в ответ. — Точно дурак! А ничего что мне очень нравится!? Очень! Просто Лукашик придет и…

— Что? Я же… Это же… — тянусь к разорванной майке запахнуть края, но пальцы сами смещаются, едва касаются засоса. — Больно?

— Совунчик, блин! Да что ж ты такой тупой-то у меня!?

Вспыхнув, Кошка тянется к молнии на джинсах. Шипит и рвет ее, заевшую, с каким-то остервенением, чтобы после вцепиться в мою ладонь и, заглянув в глаза спросить:

— Сам проверишь или, как в ванной, испугаешься?

Стоило только понять, что именно она имела в виду, как у меня по новой загудело в висках. В разы сильнее, чтобы смог остановиться, если получу подтверждение. Я судорожно сглотнул и замотал головой, выдергивая ладонь:

— Не надо проверять. Я верю. Верю! Гель, не надо.

— А если я хочу, чтобы ты это сделал?

— С-с-с-с…

— Договори, Совунчик, — не разрывая взгляда, Кошка делает шаг назад и еще один, чтобы упереться лопатками в стену. — Договори, — в глазах нет ни намека на стёб — одни бесенята. — Ты же хочешь сказать, Совунчик. Так скажи, — пальцы медленно проходят по груди, полностью захватывая мое внимание и срывая дыхание. — Ты же хочешь это сделать. Так сделай.

Я мотаю головой и стискиваю зубы, но взгляд, как приколоченный, прилип и ползет вслед за ноготками Кошки. По шее. По груди до конца порванного моими руками "разреза". Дальше перескакивают на впадинку пупка — гул в висках уже превратился в ревущее горнило.

Только оно меркнет перед тем, что вытворяют со мной пальцы, коснувшиеся и провоцирующе-медленно отводящие в стороны края расстёгнутой ширинки. Пересчитывают зубчики…

"Бля-а-а-а-адь!!!"

Словно в бреду тянусь к нежной коже, скрежеща зубами от того, насколько сильно хочу просто прикоснуться, и как боюсь, что сорвусь по новой.

Может, совсем немного провести по ней…

Буквально пару миллиметров…

Бархат…

"Блядь!!!"

— С-с-су-чка-а-а, — все же цежу, не выдерживая и срываясь.

Пара миллиметров превращается в сантиметр, потом в два. Только Кошке даже этого кажется мало. Я и так, как наркоман, дорвавшийся до дозы, но она решила выкрутить меня полностью. Накрыв пальцы своей ладонью, толкает их ниже, не давая мне разорвать эту пытку. И мне, уже почувствовавшему и принявшему как данность, что, убери она сейчас руку, я не уберу своей, по мозгам хреначит наотмашь.

Снова бархат под подушечками пальцев.

— Скажи, Совунчик, — шепот губ и пьяный блеск в глазах ломают меня, словно спичку.

— С-с-сучка… — язык отказывается двигаться, но мозг туманит с каждой секундой, с каждым миллиметром бархата все сильнее.

— Да, Совунчик. И мне это нравится… с тобой нравится… Очень…

Сжав сильнее мои пальцы, отставляет ногу в сторону — спазмом сводит горло, и я хриплю, теряя способность понимать. Могу лишь видеть как затягивает поволокой зелёные глаза. Могу лишь слышать, как рвется выдох на мною зацелованных губах. Могу лишь чувствовать, как ее ладошка прижимает мою к ее пылающим губкам и давит на палец. Давит, чтобы он погрузился в пульсирующий жар, и прижимает, не оставляя, стирая все возможные сомнения.

— Мне… — всхлип, когда я впечатываю ее в стену и проталкиваю палец глубже. — Нравится… — жадный вдох и выдох. — Поверь…

— С-с-су-чка-а-а-а… Я же… сдохну, — голова идёт кругом от всего происходящего и выжигающего, заполнившего вены, возбуждения.

— Нет… Я хочу… Тебя… Потерпи… Лукашик же…

— Ну да… Лукашик, — кивнул и не удержался — заскрипел зубами, услышав звонок в домофон. Дёрнул подбородком в сторону трезвонящей трубки, силой отлепляя себя от Кошки, и нервно рассмеялся. — А вот и он. Предупреждает. Замок уже месяца три не работает.

— Он же пешком подниматься будет? — спросила Геля, нажала на кнопку бессмысленного открытия дверей и загадочно улыбнулась, увидев мой кивок. — Это хорошо.

— И что в этом хорошего?

— А вот что! — подняв руку, Кошка хихикнула, проводя пальцем по моим, лоснящимся от ее смазки. — Как же я от тебя утекла… Как мартовская кошка, — заглянула мне, в миг охреневшему, в глаза и окончательно выключила мозг, втянув один палец себе в рот, жмурясь и, кажется, мурча от удовольствия. — Хочу уже посмотреть на твои кубики… и кое-что ещё. Как бы я со всем этим поиграла-а-а… Чуточку… наверное, — лукаво улыбнулась, облизав второй палец и сорвалась к себе в комнату, пока я не передумал пускать Луку в квартиру.

40. Последствия. POV. Геля