Счастливое число Кошкиной (СИ)

— Можете подъехать минут через десять.

— Спасибо! — поблагодарила я ее и тихонечко присвистнула, увидев вышедшего из дверей пивоварни Дениса с двумя объемными пакетами в руках. — Это все нам? — поинтересовалась.

— Пусть лучше останется, чем не хватит, — усмехнулся парень, сложил покупки на задний диван и спросил, согрев мое сердце одним словом. — Домой?

Мамочки, вот оно счастье, от которого я растаяла мороженым и едва смогла прошептать:

— В пиццерию.

— Адрес? — вполне безобидно уточнил Денис, а меня от его тона окончательно размазало по сиденью.

Кое-как назвала улицу и номер здания, где находилась пиццерия, и всю дорогу до нее, а потом и до дома, пыталась не улыбаться и собрать себя обратно. Без особого результата. Не получилось. А то, что смогла слепить из лужицы, снова расплылось, когда парень сам понес все купленное к подъезду, ничего не оставив мне.

Я пропустила его вперед, подержав двери, поднялась следом, вздыхая на широкие плечи Денчика, и открыла квартиру, вновь пропустив его вперед. Щелкнула выключателем и завизжала — свет вспыхнул на мгновение и сразу же погас. И в квартире, и в подъезде, и в соседних, как оказалось после, домах. Правда в тот момент мне и в голову не пришло, что погасший свет — вполне себе логичное следствие аварии. Подумала, что мое счастье закоротило проводку и меня обязательно шандарахнет током. В родной квартире такое случалось не раз, поэтому мой вполне обоснованный страх получить двести двадцать и вылился в визги, рассмешившие Денчика.

— У-у-у, — протянул он, — Кажется кто-то боится темноты? А Бабайку ты тоже боишься? — опустил коробки и пакеты и неожиданно для меня развернулся и схватил за ногу, добавив, — Хвать!

— А-а-а!!! — снова заверещала я.

Размахнулась сумочкой, обрушила ее на голову Бабайки и, видимо, попала.

— Кошкина, блин, — обиженно прозвучало рядом со мной. А после я ощутила новый щипок и услышала у самого уха очередное пугающее и издевательское. — Хвать!

— Дура-а-ак! — взвизгнула, пару раз добавив Денчику-Бабайке сумочкой, и расхохоталась от его попыток увернуться и одновременно с этим пощипать меня.

К слову, в очень странных для того, кому я не нравлюсь, местах. Пальцы парня каким-то невероятным образом нашли мою попу и щипали ее ни разу не издеваясь над моей паникой, а будто решили пощупать интересующее их, замаскировав это действо под попытку испугать еще раз. И это было очень и очень приятно. Правда не долго. Опять же, скорее всего, чтобы я ничего такого себе не надумала. Наивный. Я ущипнула Денчика в ответ, чтобы не рушить его теорию, взвизгнула от нового щипка и снова щипнула — не ему одному хотелось потискаться, если что. Рассмеялась громче от попытки пощекотать и вспыхнула огнем, когда разошедшиеся ладони парня невзначай накрыли и сжали мою грудь сквозь куртку.

“Мама!” — пронеслось у меня в голове, а с губ сорвался рваный выдох. Рядом раздался похожий, опаливший нервы, и следом угрожающе-громкое бурчание моего желудка, которое поддержало такое же, но уже Дениса.

— Ого! — хрипло хмыкнул он.

— Угу! — выдохнула я. — Предлагаю заключить временное перемирие.

— Временное? Согласен.

Если Денис думал, что я не догадаюсь, что он улыбался, пусть так и думает.

Мы разбежались по комнатам переодеться в домашнее и снова встретились уже на кухне, куда Денис принес из кладовки найденную им свечку. Поставил ее, зажженную, в центр стола, посмотрел на скулящую в темноте коридора Текилу и, вздохнув, пошел снова переодеваться, бросив, как мне показалось, огорченное:

— Мы быстро. Текла, гулять!

Я, конечно же, догадалась о причине расстройства. И нет, это была не остывающая пицца, и даже не пиво. Взгляд, которым напоследок скользнул по мне Денис, оказался в сотни раз красноречивее любых слов. И я, согретая им, поскакала со свечкой к зеркалу проверить, что у меня творится с волосами после нашей возни в темноте. Привыкнув к тому, что с дредами проблема прически автоматически отпала, мне очень тяжко давалось обратное — волосы, почувствовав свободу, словно задышали с новой силой. Мало того, что к удивлению парикмахера, убившего несколько часов, на расплетение, не оказались висюльками-полудохликами, так ещё и решили превратить меня в одуванчик.

— Первый раз такое вижу, — сказала девушка, когда просушила мою обещанную пасть безжизненной паклей, даже после восстанавливающей маски, гриву. — Невероятно! Просто невероятно!