Счастливое число Кошкиной (СИ)

Кошка с какой-то радости отбирает у меня обе кружки, делает крохотный глоток из одной и, скривившись, выливает кофе в раковину. Туда же отправляются остатки теста в плошке, сковорода и лопатка. Я наблюдаю за происходящим с открытым ртом. Охреневаю, но отхожу и сажусь за стол, когда шипящая пуще прежнего Кошка разрождается очередной тирадой, в которой “сядь уже” звучит так, что спорить и уточнять причины становится, как минимум, опасно для здоровья. Звяканье чистых кружек, щелчок кнопки чайника, шелест упаковки с чайными пакетиками и хлопок дверцей холодильника. В каждом звуке раздражение и злость, а блеснувший в руке соседки нож и появившаяся на губах кровожадная улыбка очень недвусмысленно подсказали, что лучше не рыпаться и помолчать в тряпочку, если не хочешь проверить остроту заточки лезвия на своем горле.

— Ешь!

Киваю и откусываю половину бутерброда с ветчиной, чтобы не взбесить соседку сильнее, а сам кошусь на раковину — оладьи мне нравятся больше.

— А? — проследив направление моего взгляда, Кошка нервно усмехается. — Рецепт новый решила попробовать. Не получился… с-с-сука. Насвистели, уроды. Поубивала бы нахрен!

— А кофе?

— Остыл, — новый смешок. — Прикинь? Остыл, тварина!

— Вроде как го… — начинаю и запинаюсь под наливающимся яростью взглядом. — Остыл, так остыл.

— Умничка. Я сейчас что-нибудь другое приготовлю. По своему, блядь, рецепту.

Снова грохот посуды и крохотный глоточек из моей кружки. Я дожевываю бутерброд, оставляя небольшой кусочек ветчины Текиле. Только она с опаской принюхивается к угощению прежде чем взять его в зубы, а потом трусит к миске с водой и с какой-то маниакальной подозрительностью начинает медленно жевать. Вообще ничерта не понятно, что происходит, но то, что происходит, мне однозначно не нравится. Я сам с опаской пробую чай, тяну с подоконника оставленную на нем ночью пачку и подкуриваю две сигареты. Одну оставляю зажатой в губах, а вторую протягиваю Кошке:

— Гель?

— А?

— Нет, так не пойдет.

За плечи утягиваю ее на диванчик, переставляю к ней свою кружку и опускаю рядом пепельницу. Сам сажусь напротив и спрашиваю:

— Мне очень хочется понять какого хрена тут происходит, но сперва я хочу узнать кто такой этот твой Храпозавр?

Улыбка. Взгляд из-под ресниц. И вопрос:

— А ты спал?

— Спал. Меня почти сразу вырубило. Я свою часть выполнил? Выполнил. Где обещанный Храпозавр?

Снова улыбка. Уже шире и гораздо теплее. Серо-зеленые глаза смотрят в мои. Ладошка поднимается и подпирает подбородок. Взмах ресниц и новый, безумно долгий взгляд, который я сам не хочу разрывать.

— Осторожно поверни голову вправо, чтобы не спугнуть, — шепчет и начинает сдавленно хрюкать, когда я скашиваю глаза, а потом срывается в хохот на мой разочарованный возглас:

— Это Текла что ли Храпозавр?

— Ага! Ха-ха-ха!!! Храпозаврище!!!

30. Я мстю и мстя моя страшна. POV. Геля.

Бухнуть в кофе и тесто для оладьев пол банки соли — по-детски глупая и крайне опрометчивая гадость. И я бы даже поняла Крысю, утвори она это исключительно с моей едой. Честно говоря, ждала от нее чего-то с утра, только поумнее что ли. Вроде на вид идиоткой не казалась. Шампуни свои проверила, щетку новую принесла — мало ли она мою в унитазе искупать решит, а она вообще в детский сад ударилась. Того и гляди язык показывать начнет и рожу свою корчить. Нет, ну какой же идиоткой надо быть, чтобы пытаться подгадить мне, а испоганить завтрак Совунчику? Его-то с какого перепуга решила втягивать в наши разборки? Еще и оставлять голодным из-за того, что у нее подгорело? На меня крысишься, мне и гадь, а моего Совунчика лучше не трогай! Я с тобой за это такое сотворю, сучка белобрысая, на раз запомнишь! Совунчика без оладьев оставила. Совунчика и без оладьев!!! Р-р-р-р!!! Хотя сама тоже хороша, оставила эту глисту на кухне без присмотра. Но кто ж знал, что она настолько дура? Я не знала. Теперь знаю и хрен куда уйду во время готовки. А вот Крыся у меня, наоборот, побегает. Очень так быстро и с выпученными глазами. Зря я что ли перед тренировкой с Лукашиком в аптеку заскочила? И слабительное взяла, и шприц, чтобы сельдерей накачать ускорителем обмена веществ по самую тыковку, и даже перчатки одноразовые, чтобы отпечатков не оставить. Обо всем подумала, вот что значит мозг! Правда этот хвалёный мозг чуть на запчасти не развалился, пока регламент проведения соревнований пытался переварить. Понаписали правил, что первая половина из головы вылетела раньше. А не надо зубодробиловкой писать! Не все гении. У Лукашика тоже моська на третьем подпункте четвертого пункта скривилась так, словно мы с ним не регламент читали, а лимоны жрали.

— Это какой-то пиздец.

— Полностью согласна, — кивнула я, откладывая в сторону два листа подальше. Посмотрела на Луку и после перевела взгляд на взбирающихся по пятому маршруту Барсика и Ленку. — Вот же сволочь!

— Кто? — решил уточнить Лукашик и удивлённо вскинул брови, когда моя ладонь показала на зависшего в верхней точке парня. — А с чего это вдруг?