Счастливое число Кошкиной (СИ)

Все время пока мы наводили порядок в холодильнике у меня перед глазами стояла статья, которую мне прислал Люк. Я помнил в ней каждое слово, каждую запятую, все симптомы и проявления филофобии. Чёртово проклятие или феноменальная память на прочитанное хоть раз сейчас сыграла со мной злую шутку. Я примерял приведенное в статье на себя и злился, находя подтверждение прочитанному. Все сходилось. Абсолютно все сходилось и объясняло абсолютно все. И наши недоотношения с Крис, и наши ссоры каждые два месяца, и то, что я с лёгкостью про них забывал. Ведь подсознательно знал, что пройдет время, случится какая-нибудь мелочь и дальше мы обязательно поссоримся. Вот только ссорились мы не из-за мелочей, а потому что я хотел поссориться. Хотел пожить несколько дней в гордом одиночестве, надышаться свободой и отсутствием обязательств. Понимал ли тогда? Нет. Не задумывался. А сейчас? Что изменилось сейчас? Прочитанная статья ничего не изменила. Даже Кошка ничего не изменила. Изменилось мое отношение. К тому, что может произойти между мной и ей. То, после чего отношения начнут душить, и я снова начну искать причины посраться. Вот только примеряя на себя эту несостоявшуюся ссору, я не хотел ссориться. Не хотел, чтобы Кошка паковала чемоданы и уезжала. Не хотел. Я хотел другого. И в то же время догадывался чем закончится это другое.

"Страдающий филофобией стремится разрушать все отношения, которые возникают с привлекательными для него людьми. Он делает это осознанно или подсознательно, причем в основном в самом начале симпатии. Комфортнее всего филофобу с человеком, к которому он не рискует привязаться."

А я привязался?

Бросив быстрый взгляд на Кошку, протирающую мокрой тряпкой последние бутылки, отвел глаза раньше, чем заметит и посмотрит в ответ, и скрежетнул зубами. Привязался. Ещё несильно, но уже достаточно для того, чтобы совсем скоро все пошло под откос. Я начну докапываться, стану стебать жёстче. Сам того не понимая, а может и понимая, буду намекать, что лимит выбран и кому-то пора собирать вещи и валить. Хотя бы на неделю. С Крис мне хватало недели, чтобы продышаться. Только Геля не Крис. И я не уверен, что Кошка вернётся. Даже больше — знаю, что не вернётся, если ее выгоню я. Пиздец. Полнейший пиздец.

— Завязывай, Гель. Слишком хорошо — тоже плохо, — забираю тряпку из ее рук и подталкиваю на выход. — Иди в бар и сделай нам кофе. Уже дрожишь вся. Я закину твои вещи в стиралку и приду.

— Совунчик? Ты чего, Совунчик? — тревожный взгляд бьет куда-то под сердце, и я отвожу глаза первым, бурча в ответ:

— Гель, не упирайся и будь аккуратнее в следующий раз. Ты могла порезаться.

Под самое закрытие смены пробиваю и вкладываю в кассу стоимость разбитого Кошкой пива из чаевых. Ставлю две кружки на поддон кофемашины и невольно кошусь в сторону натирающей стойку девчонки.

"Можешь не отворачиваться, если нравлюсь."

Нравишься. Гораздо больше, чем просто соседка или напарница. Настолько, что впервые задумываюсь смогу ли не разрушить ещё не начавшиеся отношения. И есть ли вообще эти отношения или все происходящее для Кошки не больше, чем веселье. Я не знаю. Не знаю, но выкладываю кошколадку на блюдце, половиню оставшиеся чаевые и вкладываю их в бокал Гели.

— Убери, Денис.

Полное имя режет слух, только я мотаю головой.

— Денис! — повторяет с такой концентрацией яда в каждой букве, что меня корежит до зубовного скрежета.

— Мы напарники и я так решил!

— Смена закончилась и мы уже не напарники!

— А кто мы?

— Не знаю. Я знаю кто мне ты, а кто тебе я… — Кошка замолкает на полуслове и со злостью смотрит на деньги в бокале. — Это твои чаевые, Денис. Хочешь меня обидеть?

— Я сказал…

— Нет! — отрубает и чуть не по слогам вдалбливает мне в мозг. — Мы напарники на смене. Смена закончилась. Да даже если и на смене подложишь хоть копейку…

— То что? Обидишься? — спрашиваю с вызовом и скрежещу зубами от простоты и очевидности шантажа:

— Уволюсь!

— Только попробуй.

— А ты оставь в бокале свои чаевые, Денис, и завтра увидишь попробовала я или нет, — сверкнув глазами, Кошка потянулась к стопке бумаге и тихо произнесла. — Если ты хочешь, чтобы я осталась, просто забери свои деньги. Или не мешай мне уйти.

— Ты хочешь уйти?

— А ты хочешь, чтобы я ушла?

— Геля!

— Не ори! Просто ответь, Денис! — вспылила Кошка. — Сколько раз мне ещё назвать тебя Денисом, чтобы до тебя наконец дошло, что тебе нравится Совунчик, а не Денис!? Нравится?

— Да! Нравится! — выпалил я, перевернул бокал, вытряхивая из него купюры, забрал свои и со злостью прорычал. — Этого хотела? Молодец! Добилась! Я даже не думал тебя этим обижать, а ты…

Закончить фразу я не успел. Теплые и нежные губы аккуратно коснулись моих и прошептали на выдохе:

— Совунчик.

37. Вместо тысячи слов

POV. Геля

Я отстраняюсь раньше, чем Совунчик снова вспомнит про камеры и оттолкнет меня. Отхожу на два шага назад, после еще на шаг, но и на таком расстоянии боюсь посмотреть ему в глаза. Смелости хватает лишь на быстрый взгляд на приоткрывшиеся и застывшие в удивлении губы и дернувшуюся к ним ладонь.