Счастливое число Кошкиной

- Совунчик! Я тебе покажу морскую свинку! Я - Кошка!

Новый шлепок. Возится, усаживаясь на мне поудобнее. Откидывает волосы назад, открывая взгляду свою грудь, и хитро улыбается, кивнув:

- Точно! Нам нужен эксперимент. Срочно. Прямо сейчас.

- Какой?

- Щупательно-трогательный. Глаза закрой.

- Не буду, - мотаю головой, отказываясь лишать себя возможности рассмотреть упругие полушария с розовыми сосками и следами от засосов.

- Хорошо. Тогда, - хмурится, поднимая мои ладони выше, - тогда это щупательно-трогательно-смотрительный эксперимент. Ассистент Совунчик, приступайте.

- Спасибо, ассистент Кошка, - срываюсь в хохот, но накрываю грудь ладонями, всем своим видом изображая исключительно исследовательский интерес. Даже начинаю подбивать что-то вроде промежуточных результатов собственных наблюдений. - Мхм… Вес… На пятерочку.

- Это плохо?

- Наоборот.

- Ага, - ноготок чиркает по моей груди, ставя галочку. - Дальше?

- Упругость, - сжав пальцы, сглатываю и прочищаю горло перед тем как смогу произнести оценку. - Пятерочка. Очень твердая пятерочка.

- Ага, - новая галочка и следом вопрос. - Соски?

Взгляд прикипает к обозначенному, а в висках отчётливо барабанит нарастающее желание облизнуть и подразнить. Я даже делаю попытку приподняться, но Кошка вдавливает мои плечи обратно, нависая и спрашивая:

- Ассистент Совунчик?

- Очень. Очень залипательные, - выдыхаю и извернувшись все же втягиваю один в рот. - И мозгоотключательные.

- Ага, - выдох, губ касается второй. - А этот?

- М-м-м… - мозг выключает. - Кошка, я тебя прибью…

- Угу…

Снова выдох. Ладонь давившая в плечо смещается на подушку. Тихий стон и вялый протест, больше похожий на просьбу не останавливаться и продолжать, когда моя рука скользит по изгибу попки, приподнимает ее выше, а пальцы направляют вздыбившийся член туда, где его снова окутывает влажное пульсирующее тепло:

- Совунчик… Это мы потом… проэкспери… Мы же про грудь…

А сама опускается вниз, приоткрывая губы.

- Совунчи-и-ик…

- Идеальная впихуемость, - хриплю, прижимая ее бедра плотнее и вдавливаясь до упора снизу. - Может… другой… эксперимент?

- Поступательно-пихательный?

- Да.

- Люблюнькаю… - приподнявшись, медленно опускается, - с тобой… тебя… - шумный выдох, - экс… перименты… Совунчик…

Я никак не могу уснуть, плавая на пограничье яви и дремоты. Выныриваю, вслушиваюсь в разморенное сопение Кошки, поправляю одеяло и прислушиваюсь уже к себе. К тому я, которое сейчас купается в послевкусии сумасшествия и хочет его продолжения, а после - через месяц, может два, - начнет медленно сходить с ума и разрушать все.

В голове строки статьи, следом за ней другой, третьей, четвертой - блядское проклятие. Я не могу их забыть при всем желании и в то же время радуюсь, что помню каждое слово. А в них слишком много совпадений с тем, что уже случалось не раз и не два, и так мало того, как не допустить этого хотя бы единожды.

С Кошкой.

С ней мне хочется другого. Хочется этого безумия. Этого фырканья и тепла ее губ. Хочется видеть как смеются ее глаза, спрашивать какую-нибудь чепуху, чтобы просто услышать ее голос. Хочется засыпать, чувствуя ее дыхание. И просыпаться, зная что она никуда не ушла.

И нет никакого рецепта как застыть в одном дне, чтобы повторять его снова и снова до бесконечности. Чтобы оттянуть по максимуму, а лучше вообще не приближаться к точке, когда все полетит к чертям с моей подачи.

Пальцы скользят по вновь оголившемуся плечу, тянут на него одеяло и замирают, нащупав росчерк-царапок. Я даже не помню как кусал ее сюда. Не помню и половины того, что делал. Зато сейчас могу нащупать и увидеть то как это делал я и то как это делала она.

“Идеальная впихуемость.”

Настолько идеальная, что меня снесло в одну секунду так далеко, что мозг отключился полностью, а память отказалась фиксировать происходящее. Не выдержала натиска захлестнувших с головой и слишком ярких ощущений. Тех, которые попробовал, прочувствовал и прожил, разделяя с Кошкой. Тех, которые уже не хотел отпускать. Ее не хотел отпускать.

Только придется. Если не найду способ разобраться в себе самом и ту самую первопричину этой блядской филофобии.

Меня все же выключило. По щелчку провалился в темноту и так же резко проснулся, почувствовав исчезнувшую ладонь. Всю ночь она лежала у меня на животе, а потом исчезла. Я раскрыл глаза, боясь увидеть пустоту справа, и в то же время не мог не повернуть головы.

Медленно повернул ее и выдохнул, увидев всклокоченную копну волос привалившейся к стене Гели с телефоном в руках. Она что-то увлеченно печатала, улыбаясь и покусывая губу, но заметив мой взгляд посмотрела поверх мобильного и заулыбалась шире:

- Совунчик, а можно я девчонок в гости приглашу? Я тут им девичник вроде как должна. Обещаю, мы будем тихо, - спросила, проследила куда скользнули и где остались мои глаза после кивка и угукнула. - Значит, все таки нравятся, да? А какая больше, левая или правая?

- Обе.