Счастливое число

Четверг обещал быть насыщенным днем. Еще в среду вечером диспетчеру начали поступать звонки с жалобами на протечку теплотрассы в одном из дворов города. Мастер сообщил нам чтобы мы приходили на работу пораньше, ведь начальник вызвал его на оперативку к половине восьмого.

В это время я и Петрович, так я зову моего коллегу пенсионера, были на базе, готовые по первому зову запрыгнуть в кузов ЗИЛа, с надписью «Аварийная», и отправиться устранять утечку. Помимо нас были тут и другие работяги, с разных бригад, каждая из которых отвечает за свой район.

Петрович разламывал деревянный ящик и ходил подкидывать обломки в печь, установленную в кузове нашего ЗИЛа. Я держал в руках крюк и небольшой ломик – инструменты для вскрытия колодцев. Именно ими я пользовался большую часть своего рабочего времени. Лучшего применения для своих молодых и сильных мышц я еще не нашел.

В старших классах моим любимым уроком была физкультура, а вечера после школы я проводил в тренажерном зале поднимая все большие и большие веса. Я еле как доучился до 9 класса. Не смог поступить в колледж и начал проводить в качалке все дни. До того момента пока мне не стало необходимо самому зарабатывать на жизнь. Работу я нашел быстро, городские теплосети как раз проводил набор на должность слесаря. И вот уже почти месяц я каждый день езжу в кузове ЗИЛа, участвую в раскопках и помогаю латать ржавые трубы.

Конечно, не работа мечты, я всегда хотел стать мастером спорта по тяжелой атлетике, поднимать штанги на мировых первенствах, а не крышки люков в неблагополучных кварталах города. Но все же мне грех жаловаться. У нас отличная бригада. Наш Мастер Артем Дмитриевич примерный семьянин, у него три ребенка от года до пяти, и он всегда старается закончить рабочий день как можно раньше, чтобы скорее оказаться дома. Наверно, чтобы жена не сошла сума. Петрович, как я уже говорил пенсионер. У него есть сын и два внука. Старший в этом году пошел в первый класс. А еще у нас есть водитель. Хоть он и старше Петровича, мы зовем его просто Саша.

Без десяти восемь Артем Дмитриевич прибежал с оперативки, и мы отправились к месту аварии. Печь к этому моменту протопилась, в кузове было тепло как в пекарне. Даже, наверное, жарче, так как я высказал недовольство Петровичу.

– Не много я подкинул. – Сказал он. – Пускай лучше будет жарко, чем холодно, как на улице.

Ездили мы в кузове вдвоем. Артем Дмитриевич передвигался в кабине. В кузове лежали наши инструменты, дополнительная сменная одежда, вдоль передней и левой стенки были прикреплены дышащие на ладан металлические лавочки с навяленными на них дюжиной телогреек, которые заменяли мягкую обивку. Было тут одно маленькое окно, которое Петрович иногда открывал, когда курил. Однажды мы ездили устранять прорыв ввосьмером, и все работяги в один момент закурили. Окошечко не справилось и кузов наполнился дымом и был похож на баню, затопленную по-черному. Я тогда думал, что не доживу до конца поездки.

Через двадцать минут кузов затрясся будто катер в шторм. Это означало что мы подъезжаем.

– Опять по поребриком поехал. – Сказал Петрович выглядывая в окно и закуривая третью за час сигарету. – Намного удобнее было заехать с Заводской.

– Саша никогда не ищет легких путей.

Я выглянул в окошко. ЗИЛ маневрировал по узкому двору среди припаркованных автомобилей, то заезжая на поребрик, то съезжая с него. Мы в этот момент чувствовали себя шариками в погремушке. Перед остановкой Саша провел ЗИЛ всего в нескольких сантиметрах от припаркованного во дворе автобуса.

– Профессионал. – Буркнул Петрович.

Не успели мы выйти из кузова, как ЗИЛ уже окружили местные жители. И учитывая, что они начали разрывать телефон диспетчера еще семнадцать часов назад, мы догадывались, что они собрались тут не для того, чтобы угостить нас хлебом и солью.

– Да как это понимать, – кричала одна из старух. – Вчера вечером еще звонили, а они приехали, когда батареи уже остыли.

– Вот сами будите нам счета за алектроанергию оплачивать. Печку всю ночь не выключала.

Мы пробивались сквозь бушующую толпу, словно футболисты среди фанатов соперника. Артем Дмитриевич держал в руках электронный прибор, который через штекер подключается к другому прибору в ковере от которого кабель шел вдоль всей теплотрассы. Так по намоканию кабеля мы узнаем место протечки. Но в этот раз он нам не понадобился: на поверхности в месте прорыва снег стаял и образовалось грязное, влажное, парящее пятно.

– Техника уже едет. Через пол часа мы начнем раскопки и залатаем вашу трубу. – Объяснял Артем Дмитриевич.

– Этот участок в прошлом году ремонтировали, – сказал Петрович. – Как он умудрился износиться, одному богу известно.

– Давайте откроем вон ту камеру на Заводской. – Обратился к нам Артем Дмитриевич. – Она магистральная, с нее может что и увидим.

– Тридцать третья. Валяй Максимка. – Сказал мне Петрович.

Я вскрыл и убрал в сторону металлический люк, ожидая что сейчас на меня из камеры хлынет горячий пар, но его не было. Я заглянул в камеру и удивился: она была сухая.