Счастливое Никогда. Уютное Нигде (СИ)

Она повернулась набок, подложила руку под голову, выставив острый локоть чуть вперёд:

- У тебя денег нет. На что ты купишь? Украдёшь, разве. Слушай, а ты заметил? Нам дали комнату с одной постелью. До войны с этим было строже. А тут так, не спрашивая...

Элиджар откинулся на спинку кресла, в котором сидел:

- И сейчас строго. В Брангдоре, по крайней мере. Нормы морали ещё агонизируют здесь, ты не сомневайся. Просто я сказал им, что мы вместе. И потом, ты беременна, так что ни у кого не возникло вопросов.

Он встал. Перекатил мышцы под смуглой, грубой, хотя и человеческой кожей. Потуже затянул кожаные штаны - всё, что было на нём из одежды.

- Ты спи, Меридит. Я пройдусь по городу.

- Оденься хоть... - проворчала она, устраиваясь поудобнее и прикрывая глаза - И веди себя прилично, ладно?

- Хорошо, матушка. - хмыкнул он - Постараюсь не нарушить семейных ценностей.

- Полудурок.

- И тебе добрых снов, любимая.

И, затворив дверь, скользнул в наступающую ночь.

Где он был от момента, когда Меридит провалилась в сон и до момента, когда в мутное окно глядела наглая Аления, а небо усыпано стало звёздами, как обломками сусального золота? Где был - может, следил за спешно приводящимся в порядок замком?

Может и следил. А может и не следил. Может, просто шлялся.

Обогнул город, полюбовался обшарпанным пейзажем, прикинул масштабы (есть, где разгуляться!), ещё раз подивился человеческой безалаберности и доверчивости, хотя кто бы говорил! Сам - то не образец...

...и до момента, когда вновь оказался в номере, залитом ночным светом и пахнущим почему - то мятой, мёдом и пьяными ягодами; непонятно, как ноги принесли сюда, потому - что не хотел возвращаться! До утра хотя бы.

Почему - то колеблясь, присел на край постели.

- Эй, ты спишь? Меридит!

Проснулась она быстро, она всегда просыпалась быстро и не спала глубоко: жизнь на улице давала знать о себе.

- Что случилось? Кратуры напали?

Он рассмеялся и сгрёб тёплое тело вместе с покрывалом к себе на колени:

- Нет, я соскучился!

- Это хуже... От кратуров хотя бы можно отби... ты что делаешь?

И вслед за этим полузадушенным вскриком сдалась, прижатая к простыням.

- Хочу тебя, принцесса. - прошептал оборотень, утопив серебро своего взгляда в её кофейных глазах - Не люблю, Меридит. Но хочу. Очень.

Девушка протянула руку и привлекла его к себе, обняв за шею:

- Так и я не люблю... Это честнее, правда? Тебе нужна женщина, лимбрий. Мне нужен мужчина и поддержка. Договоримся?

- После. - выдохнул он хрипло и, захватив губами тугой тёмный сосок, стал терзать.

Она развела ноги, принимая его пальцы внутрь, сама же стала гладить член - напряжённый и горячий, задевая большим пальцем бархатную крупную головку.

Мужчина застонал, когда лёгкая рука начала двигаться вниз и вверх. Сжав грудь свободной рукой, прикусил сосок, вызвав ответный стон и лёгкие содрогания сгорающего в страсти женского тела.

Женская рука гладила сильно, но нежно, чуть сжимая, иногда отпуская совсем и тогда он готов был зарычать, чтоб она не останавливалась.

- Сильнее, - приказал он - Сильней, Меридит. Не тормози, ласкай меня.

Девушка застонала, сводя бёдра и зажимая его руку меж ними. Стараясь справиться с дыханием, дрожала каждый раз, когда жёсткая подушечка большого пальца касалась ноющего клитора, а губы оборотня - окаменевших сосков.

Внезапно он прекратил пытку и тут же продолжил, заменив пальцы языком.

- Сладкая! - тяжёлый шёпот опалил влажные губки - Молоком пахнешь, когда течёшь... Давай, кончи мне в рот, не сопротивляйся.

"Боги, как можно заводиться только от его слов?!" - мелькнула и погасла в её голове расплавленная короткая капля мысли.

Элиджар сжал мокрые уже губки тяжёлым поцелуем. Девушка дёрнулась и закричала, зажимая себе рот руками, изливаясь жгучими, горячими потоками на его руки и простыни.

Ещё не придя в себя, сжигаемая волнами, она почувствовала, как он входит внутрь, тяжело, больно и потрясающе восхитительно до безумия.

Наклонившись к её лицу, принимая поцелуй, он плавно двигался внутри нежного тела, чувствуя, как она вновь загорается.

- Ты горишь, Меридит, сладкая моя. Снова горишь. Не представляешь, как это приятно... Какая ты славная внутри, мягкая и бархатная... И узенькая, у тебя было немного мужчин, верно? Тугая, как девочка! Кааак же хорошо...

- Ещё... - она хрипло и жарко шептала ему в близкие губы - Пожалуйста, ещё... Сильнее!

Сжав её плечи руками, последними осколками разума стараясь уговорить себя быть осторожнее, не придавливать ей живот... и вот как раз мысль о животе, о неизвестной жизни, растущей внутри, подстегнула зверя.

Завела! Сейчас, вот сейчас он хотел быть здесь один. Единственным для неё, с ней, в ней, на ней!

- Твою мать... - выдохнул, входя до конца, принимая на себя горячие, кипящие, безостановочные конвульсии тела своей женщины.

И, прошипев в ухо пары:

- Только моя, слышишь? - парой ударов завершил одновременно с ней, до отказа заполняя собой податливую, размозжённую суть.

Сильно уперев пятки в простыни, она выгнулась и, раскидав в стороны тонкие руки, как ветви, закричала.