Счастливого Рождества, Тони !

Дверь открыла женщина. Не красавица, не дурнушка, а вполне заурядная особа. Впечатление смягчали лишь особая хрупкость и изящество фигуры. Откуда-то из недр квартиры доносились крики детей, особенно пронзительно заявляла о своем присутствии девочка.

- Что вам угодно, месье?

- Я бы хотел поговорить с месье Варанже. Меня послал месье Турнон.

Лицо молодой женщины сразу нахмурилось.

- Что-нибудь случилось на заводе?

- Да нет же, нет, не беспокойтесь! Я пришел вовсе не затем, чтобы испортить вам настроение. Просто мне нужны кое-какие сведения, а месье Турнон сказал, что лучше всего обратиться за ними к месье Варанже.

Успокоенная хозяйка дома проводила меня в типично провинциальную гостиную, сохранившую дух прежних времен. Громоздкая мебель из темного дерева, конечно, не поражала красотой, зато передавалась из поколения в поколение и свидетельствовала о не слишком взыскательных вкусах предков. В этом чувствовалось что-то глубоко трогательное. Обстановка вполне подходила хозяйке дома: такая же надежная и крепкая. Мадам Варанже вполголоса приказала детям уйти, и вскоре в гостиной появился тихий, меланхоличный толстяк. Я поднялся ему навстречу.

- Месье Варанже?

- Он самый. Прошу прощения, что заставил вас ждать, но вы ведь знаете, что дома не очень-то следишь за внешностью, - вот и пришлось надеть пиджак, галстук и ботинки.

Я уверил инженера, что напрасно он устроил себе столько лишних хлопот, но Варанже, очевидно, не понял моих возражений. Люди его круга испокон веков привыкли принимать гостей исключительно в гостиной и в самом безукоризненном облачении. После того как я представился и отклонил предложение хозяина выпить рюмочку домашнего ликера, мы сразу перешли к делу и я изложил Варанже причины, побудившие меня побеспокоить его дома. Химик внимательно слушал, время от времени поглаживая подбородок, - видимо, это означало, что рассказ его всерьез заинтересовал. Судя по всему, Варанже не любил пустой болтовни и принадлежал к тем людям, для которых каждое слово должно иметь значение. Если какая-либо деталь ускользала от его понимания, химик просил повторить. Когда я умолк, он окинул меня сдержанным взглядом.

- Короче, вам бы хотелось узнать, что я думаю о своем коллеге Марке Гажане?

- Совершенно, верно.

- Это очень серьезный вопрос.

После этого началась бесконечная и совершенно бесплодная дискуссия о возможных последствиях подобного разговора и о том, насколько он, Антуан Варанже, имеет право высказать свое субъективное мнение. Мне пришлось затратить немало усилий, дабы успокоить его щепетильность, и я уже начинал всерьез нервничать, но тут химик наконец сдался.

- Ладно... вы меня убедили, и я больше не стану уклоняться от ответа.

- Наконец-то! И что же вы думаете о Гажане?

- Ничего.

В первую минуту я настолько опешил, что не мог издать ни звука. А потом меня охватило дикое бешенство, и я уже собирался высказать Варанже все, что думаю о его дурацкой шутке, как вдруг, поглядев на химика, сообразил, что он совершенно искренен.

- Послушайте, дорогой мой, ваш директор уверял меня, что вы очень дружили с Гажаном. Или это не так?

- Дело в том, что мы оба занимались химией у одного преподавателя, а потому и рассуждали примерно одинаково. Толковый малый этот Гажан, очень толковый... Во всяком случае, в области химии.

- И он никогда не говорил вам о своей личной жизни?

- Никогда! А впрочем, с чего бы ему вдруг вздумалось рассуждать на эту тему?

- И долго вы проработали вместе?

- Много лет.

- Мне трудно поверить, что за все это время вам не удалось составить никакого представления о его характере!

- Марк вообще молчун... крайне редко давал волю чувствам... и, по-моему, вечно сомневался в себе. По правде говоря, такой человек способен обескуражить кого угодно, по крайней мере если позволишь себе поддаться его пессимизму...

- А как насчет амбиций? Гажан тщеславен?

- Меня бы это удивило!

- Но, в конце-то концов, был же у него какой-то идеал?

- Продолжать лабораторные исследования. Все остальное не имело значения.

- И однако, у него были жена, семейный очаг?

Варанже явно смутился.

- Мне бы не хотелось злословить, но... что касается жены... Ходили слухи, будто ее гораздо больше интересует не муж, а кое-кто другой...

- Кто?

- Ну... это не так просто... Вы же знаете, как это бывает... Всякие россказни, намеки и более-менее злопыхательские шепотки... Короче, болтали об одном типе, содержателе то ли дансинга, то ли казино или чего-то в этом духе... о некоем Фреде Сужале...

- Значит, по-вашему, если Гажан столько времени проводил в лаборатории, то, очевидно, дома чувствовал себя не особенно уютно?

- Возможно... Утверждать я бы не решился, но это все же какое-то объяснение, верно?

- Благодарю вас.

Я предоставил химика его простым радостям жизни, надежной супруге, размеренному домашнему быту и гомонящим детишкам, а сам отправился на площадь Родесс к инженеру-электрику Жоржу Ордэну. Около десяти вечера я уже звонил в его квартиру. Здесь все выглядело совсем по-другому. Дверь открыла улыбчивая девчушка.

- Могу я видеть месье Ордэна?

Девочка окинула меня смущенным взглядом.