Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12

Я уж не буду говорить о вбросах избирательных бюллетеней, грубых подтасовках, прямых фальсификациях результатов голосования. Понятно, что государственные служащие не имеют права участвовать в предвыборной кампании. Однако губернаторы, главы администраций городов и районов в открытую агитировали, требовали голосовать за Ельцина, обещая людям «молочные реки с кисельными берегами». А те из чиновников, кто не смог «продавить» необходимый результат, вскоре после выборов лишились своих должностей.

Согласно действовавшему законодательству, избирательный фонд не должен был превышать 3 миллионов долларов. Да и такую сумму никто, кроме Ельцина, собрать не мог. Это же очень большие деньги. Откуда, например, я мог их взять? Зюганову помогали, часто помогали люди, сами испытывавшие нужду. Огромное им спасибо! Но кто бы мог дать мне такую сумму?

Как обстояло с финансами у Ельцина? По оценкам экспертов, на его президентскую кампанию было истрачено на несколько порядков больше денег – от одного до четырех не миллионов, а миллиардов долларов. Не могу сказать, учитывались ли в данном случае разворованные деньги или нет. Поскольку «кумир», так сказать, «кумиром», но у сторонников Бориса Николаевича было не принято забывать о себе. И речь тут идет не о «рубашках», которые ближе к телу, а о серьезных вещах.

На полную мощь работали телеканалы, особенно ОРТ Березовского. По закону ТВ во время выборной кампании должно сохранять нейтралитет и объективность. На деле же российским гражданам показывали только новости, программы и рекламные ролики, восхвалявшие «мудрого Ельцина» и всячески очернявшие его оппонентов, выливали на них потоки грязи и оголтелой клеветы. Антикоммунистическая истерия и психоз в то время были задействованы на полную катушку. Граждан пугали «гражданской войной», «расстрелами» и «концлагерями». То заявляли, как помощник президента Георгий Сатаров, что коммунисты создали тиры в ближнем Подмосковье и совершенствуют свое мастерство в стрельбе, распространяли прочий бред. В это время родилась бессовестная «карауловщина». Десятимиллионными тиражами издавалась и рассовывалась по почтовым ящикам совершенно грязная газетенка «Не дай Бог!», сначала даже без указания тиража и состава редакции, как газета «частного лица». Потом выяснилось, что главным редактором газеты был Леонид Милославский, сотрудник издательского дома «Коммерсантъ», сразу после выборов он стал его генеральным директором. Напомню, что ИД «Коммерсантъ» был под контролем Бориса Березовского.

Российские олигархи пытались «наезжать» на нас не только с этой стороны, прорабатывались авантюры и похлеще. Березовский уговаривал Ельцина и сам являлся инициатором запрета Коммунистической партии и преследования меня как политика. Тогда министром юстиции был Крашенинников, они и его «прессовали», чтобы он запретил КПРФ. Но надо отдать ему должное – он удержался. Я встречался с Крашенинниковым, обсуждал эти проблемы и, как человеку грамотному, объяснял, что запретить нас невозможно. Социалистические идеи разделяют в России миллионы людей! Как их запретишь в приказном порядке? В 1991 году издавались же указы о запрете компартии, нанесли по ней антиконституционный удар, но не удалось запретить.

Ельцин по подсказке Березовского пытался тогда организовать еще одну чудовищную провокацию. Ситуация особенно обострилась накануне и в день денонсации Государственной думой беловежских документов. А как должны были поступать депутаты? При подписании этих документов российский президент и компания нарушили не только Конституцию СССР, но десятки статей действовавшей в то время Конституции РСФСР.

Они хотели ввести войска в Москву и занять Госдуму. В Думе и вокруг здания уже находился ОМОН. Мне позвонили военные, с которыми я был хорошо знаком, и сказали: «Делайте что хотите, но это будет на порядок хуже 93-го года». Ельцин подготовил три указа: о разгоне Думы, о запрете компартии и об интернировании почти 400 политиков. Но мы приняли тогда очень серьезные и решительные меры, сумели повлиять на общественное мнение. И они не решились. Президент вынужден был порвать проекты своих указов и отменить уже принятое решение.