Счастливые бывшим не пишут

И да, я тоже неплохо зарабатывала. Мне было кому помогать с детьми, и я не тратила много времени на готовку и уборку — эти занимались няня и домработница, две замечательнейших деликатнейших женщины, ставшие для нас настоящим спасеньем.

Без них мне было ни за что не потянуть «Брендманн», который Артур Аркадьевич всё же взвалил на меня, как я не отпиралась. Теперь я была его правой рукой, а он владельцем.

Манн смеялся:

— Просто я раньше не понимал, как это трудно, когда у тебя одна рука и та левая.

Большую часть административной работы, он брал, конечно, на себя, мои функции — контролировать и стимулировать творческий процесс, а я всё же дочь, мать, жена, то кормлю, то беременная, то опять кормлю, и, кажется, опять беременная. Но я была ему безмерно благодарна за ум и мудрость, за то, что он что-то во мне разглядел и вдохновил расти и развиваться.

Хотя с мудростью, я, может, и поторопилась — у него опять была молодая подружка, но у каждого свои слабости.

Я вытерла руки и достала из кармана телефон.

«А помнишь твой день рождения в Стамбуле?» — написала я Марку, то есть Максимусу, мы до сих пор переписывались в том чате.

В окно я видела, как он получил сообщение, достал телефон, посмотрел на меня с недоумением. Потом открыл сообщение и улыбнулся.

«Конечно», — написал он.

На его день рождения четыре года назад мы полетели в Измир.

Пили на рынке ореховый кофе, гоняли голубей у башни с часами, целовались в старинном лифте, где звучала песня Дарио Морено, а потом взяли напрокат машину и по дороге в Эфес до хрипоты пели «Я пьян от любви» на турецком языке:

Иссох я, эх,

От мыслей тех…

Устал я, ох,

Люблю я всё ж…

И согретый майским солнцем живой величественный Эфес раскрывал нам свои тайны.

Мы шагали в обнимку по каменным улицам древнего города, представляя, как когда-то журчала вода в глиняных трубах, как играли в лучах солнца струи многочисленных фонтанов, и город жил: поклонялся Артемиде, смотрел представления с каменных ступеней Большого театра и Одеона, мылся в банях, шуршал книгами в библиотеке Цельса и, вымыв руки и ноги (иначе не войти), грешно стонал от плотских удовольствий со жрицами любви слева от библиотеки.

— А это первая в мире реклама интимных услуг, — показал Марк под ноги на плиту с отпечатком стопы. — Во-первых, указывает направление, где находится публичный дом, ну как сейчас в торговых центрах на пол клеят цветные следы. А во-вторых, в бордель пускали только мужчин, размер стопы которых не меньше «образца».

Он поставил рядом ногу в сандалии.

— Тебя бы пустили, — улыбнулась я.

Хотя, отдать должное древним жрицам, запросы у них были нехилые.

Древний город очаровывал и вдохновлял. Мы вернулись влюблённые в друг друга, как никогда прежде. Влюблённые, голодные и счастливые.

«Люблю тебя» — написала я сейчас.

«И я тебя. Всегда» — написал Марк и улыбнулся.

Счастливые не пишут бывшим.

Счастливые пишут любимым.

Конец