Счастливые дни в аду

– Я спрашивал себя о том же несколько раз. Теперь я полагаю, что знаю ответ. Но это – длинная история, Гарри, и я не знаю, где ее начало… – Глаза Снейпа стали холодными и уставились в противоположный темный угол камеры. – Возможно, это началось с идеи Квайетуса, который отчаянно хотел освободить меня от власти Волдеморта прежде, чем я совершу слишком много преступлений, чтобы быть прощенным. Он… Он не знал, что в то время я уже не был невиновным… нисколько… – первый раз за время их плена Гарри смог увидеть на лице мужчина сильное раздражение и вздрогнул в сочувствии. Он тоже иногда делал вещи, о которых сожалел, и хотел вернуть время назад, чтобы изменить прошлое, стереть любые мельчайшие последствия его поступка… Или однажды он мечтал, что убил Рона. В той мечте это был несчастный случай, но, тем не менее, он убил его, вытолкнув из окна их спальни. В своей мечте он был очень сердит на друга: он вообразил это, когда Рон оставил его в начале Трехмагового турнира. Он вспомнил, что начало ему приснилось, и долгие минуты он был уверен, что фантазия является истиной. Те минуты – минуты чистого раздражения, огромного желания вернуть назад время… Он снова вздрогнул. А теперь Снейп сидел здесь, сознающийся в собственном прошлом, ошибках, грехах, которые, конечно, преследовали его долгое время и даже сейчас, за несколько часов до их казни.

Очевидно, даже Снейп ушел в мысли, потому что он ничего не говорил, а только уставился в темноту затуманенными глазами. Гарри прочистил горло, и профессор вышел из транса.

– Да?

– История, Северус, – для Гарри было еще очень необычно называть его по имени, но он заставил себя сделать это. – Вы начали рассказывать мне историю о…

– О, я помню, – слегка улыбнулся мастер зельеварения, но он, очевидно, все еще был под действием своих предыдущих мыслей. – Квайетус… Он думал, что, если бы я работал в Хогвартсе, Волдеморт использовал бы меня, как шпиона, и я не принимал бы участия в обычной деятельности Пожирателей Смерти… так что он убедил Дамблдора нанять меня. Квайетус сказал ему, что, если бы я работал в школе, Волдеморт использовал бы МЕНЯ, как своего шпиона. Альбус знал, что Волдеморт найдет способ получить лояльного служащего в его организации, и подумал, что, если бы я был этим человеком, он, по крайней мере, знал бы точно, кто в штате агент. Тогда я, конечно, не знал, что Дамблдору было известно, что я – Пожиратель Смерти. Это было первым, что сказал ему Квайетус.

– Я НЕ МОГУ ПОНЯТЬ! – перебил его Гарри. – Как мог Дамблдор доверить Вам учить детей?

К его удивлению Снейп улыбнулся.

– О, это очень просто, мистер Поттер. Как я сказал, он знал, что я – шпион. Шпион должен быть крайне осторожен, если хочет сохранить видимость. Это означает, что я не мог даже тронуть детей, если не хотел, чтобы возникли подозрения о моей лояльности. И Дамблдор чувствовал, что я старался обрести его доверие больше, чем какой-либо еще бывший слизеринец с сомнительной склонностью к темной магии. Так что он был абсолютно уверен, что я не сделаю ничего, чтобы раскрыть себя. И он был прав. Я наслаждался тем годом… Я наслаждался бы больше, если бы был действительно свободен. Это был маленький мирный остров в суматохе войны до… – он стиснул кулаки, но это заставило его вскрикнуть от внезапной острой боли. Он должен был сделать несколько глубоких вздохов прежде, чем он смог продолжить: – До смерти Квайетуса.

– Тогда Вы стали двойным агентом, не так ли? – осторожно спросил Гарри.

– Да. И я убедил Волдеморта, что я – доверенное лицо Дамблдора, так что я участвовал в стольких акциях, в скольких мог из-за работы. Тем временем я передавал Волдеморту придуманные Дамблдором сообщения, которые были частично истинными…

– Но почему Вы решили участвовать в тех акциях?

– Первое: чтобы быть хорошим шпионом, я должен проводить больше времени с Волдемортом и стать его доверенным служащим. Второе: я не мог передать все, что я знаю, Дамблдору, если я не хотел быть раскрытым Волдемортом. Вместо этого я ходил в рейды с другими Пожирателями Смерти и старался спасти, по крайней мер, часть их жертв. Я также старался лично предупреждать людей и семьи, избегая Дамблдора и его организации. Так что даже если бы Волдеморт узнал, что в его круге есть агент, он не смог бы прямо связать это с Дамблдором, а я оставался почти безупречным. В то время я разработал некоторые полезные зелья, такие как глоток живой смерти, много видов мускульного онемения и болеутоляющие зелья. Я почти всегда достигал цели, не убивая, но много раз я был вынужден использовать Круциатус, и ненавидел себя за это. В то время я стал одним из наиболее доверенных служителей Волдеморта. Меня считали безжалостным и беспощадным, но ненормальным, потому что я старался никого не убивать. Волдеморт думал, что это из-за смерти Квайетуса, и был очень рассержен на моего отца, чьей идеей было, чтобы я должен был наблюдать, как убивают моего брата. Да, Поттер, это была идея моего отца, а не Волдеморта… Так что он доверял мне…